Хью три часа без устали скакал на лошади, чтобы разыскать старика, и наконец увидел его — тот ехал в телеге, тяжело груженной мешками с зерном. Уже после того, как он его нашел, старика оказалось непросто убедить, что он, Хью Келлон, желает Талису только хорошего.
Хью узнал, что старика зовут Уилл Уоткинс. В конце концов они разговорились, и в разговоре, Уилл сказал, что Талис очень несчастен, и несчастен он потому, что лишен возможности быть с Калли. Но даже Уиллу Талис не объяснил, почему он не может быть с Калли. «Он мне сказал только, что „поклялся Богу“, — разводя руками, поведал Уилл. — А я вам так скажу, если хотите знать мое мнение: не „клятвы Богу“ это, а „клятвы одной Даме“ — вот какое у меня сложилось мнение!» — И тут на его обычно спокойном и добродушном лице появился гнев.
Хотя Уилл прямо не сказал, какую даму он имел в виду, Хью сразу же все понял.
Поговорив с Уиллом, Хью поскакал обратно в Хедли Холл. «Почему леди Алида решила вмешаться и помешать этой юной любви? — недоумевал он. — Ей-то что за дело? Чем ей хуже, если двое милых детей — Талис и Калли — будут счастливы вместе? Может быть, она настолько ненавидит свою собственную горькую жизнь без любви, — думал Хью, — что вообще спокойно не может видеть, как другие счастливы?»
И вот теперь Хью слушал, как на него кричит Джон Хедли, разгневанный тем, что Талис больше любит Уилла — человека, который вырастил и воспитал его, а не Джона, которого знает всего несколько недель.
— Скорее всего, — осторожно заметил Хью, — что парень попросту влюблен. Мне кажется, вам бы следовало дать ему разрешение жениться на этой девушке; это было бы только к лучшему. — Хью не подавал вида, что внимательно наблюдает за выражением лица Джона.
Относительно тайны рождения Талиса и Калли у него было много подозрений.
— Но… нет, нельзя… Я имею в виду, что он еще слишком молод для того, чтобы жениться.
«А, — подумал Хью, — боишься, что настоящий отец парня явится, чтобы потребовать его себе, и тебе придется платить деньги». Неудивительно, что Талис целовал старого крестьянина, а не Джона, который так и не мог окончательно решить, что он — деньги или человека — любит больше.
Но Хью знал, что все-таки одно чувство у них с Джоном было общее: оба они одинаково ненавидели умных и хитрых женщин. Хью не имел никакого понятия, что нужно леди Алиде и чего она добивается, но он был абсолютно уверен в том, что тут замешана она и что то, что она делает, наверняка мерзко.
— Кто-то, должно быть, сказал Талису, что честь не позволяет ему даже заговорить с этой девушкой Калли. Мне кажется, он думает, что его тут же выгонят из дома, и вы его вычеркнете из жизни, если он сделает это.
— Как он может думать такую чушь? Мне наплевать, даже если она понесет от него. Мне ни жарко, ни холодно оттого что он… что он… — Джон замешкался.
— Что он счастлив? — подсказал Хью, зная, что Джон Хедли не переносит всяческих сантиментов и что до сих пор Джона ничуть не интересовало счастье или несчастье кого-либо, кроме него самого. Но когда Талис был счастлив, казалось, стала светлее жизнь во всем этом большом доме.
— А, я прикажу этой девчонке сидеть рядом с ним и пялить на него глаза весь день напролет, если он этого хочет, — пробормотал Джон. Все, что было ему надо — это чтобы его драгоценный сын был с ним рядом, и еще — не платить деньги.
— Ну, наверное, если угрюмая и злая девица станет пилить его целый день, это делу не поможет.
— Да как она посмеет! — воскликнул Джон. — Я ей голову отрублю, пусть только попробует!
«Что, конечно, будет идеальным решением проблемы», — саркастически подумал Хью.
— Сэр, кто-то очень славно поработал, так настроив Талиса, что он не смеет даже приблизиться к этой девушке. Но вы-то, сэр, наверное, не менее умны.
— Ну конечно, — ответил Джон и в ожидании устремил взгляд на Хью. Они были вместе уже очень долго, и ему никогда не нравилось играть в угадайку, пытаясь понять, что у того на уме. Он предпочитал говорить прямо. — И что?
— Скажите Талису, что красота этой девушки вызывает беспокойство у всех молодых людей в доме, и кому-то надо защитить ее честь от возможных посягательств, и скажите, что поручаете эту девушку его заботе. Он должен не спускать с нее глаз и пристально следить, чтобы никто не осмелился приставать к ней.
Все, что Джон мог сделать, — это несколько раз молча моргнуть, уставившись на Хью:
— Что? Красота! Да эта девчонка бледная, как рыбье брюхо! Я ее сроду не отличу от половины своих остальных доче… ну то есть, в смысле, от половины всех тех девиц, что здесь болтаются.
Хью наклонил голову, чтобы скрыть от Джона улыбку. Теперь он получил ответ на многие из своих вопросов. Значит, как он и полагал, Талис — не сын Джону Хедли.
— Талис не отдает себе отчета, что девушка не красива. Для него она прекраснее всех на свете. — Да если я ему скажу такое, я буду выглядеть, как последний дурак, — отчаянно возразил Джон. — Да парень же первый поднимет меня на смех!
— Нет! Парень не будет смеяться! — глаза Хью вспыхнули — Бьюсь об заклад, и если проиграю, то отдам вам своего лучшего жеребца. — Хью имел в виду коня, которого купил два года назад, и Джон страшно завидовал этой его удаче. — Итак, держу пари, что, когда вы ему это скажете, ваш сын ничуть не удивится.
— Прощайтесь со своим конем, — ухмыльнулся Джон.
— А что я получу, если окажусь прав? — поинтересовался Хью, глаза которого заблестели, но, когда Джон недовольно поднял одну бровь, он отступил, поклонившись: — Ну разумеется, служить вам — для меня честь. — И с этими словами он покинул Джона Хедли, думая о том, почему тому неизвестны ничья преданность и любовь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155