Теперь мое знание о будущем стало… как бы это сказать… ну, я точно не знаю.
Я не удержалась от злорадной улыбки. До сих пор, казалось, Нора знает и понимает решительно все.
Я уже открыла рот, чтобы задать еще один из моих бесконечных вопросов, но она, предупреждая меня, подняла руку:
— Я не могу вам сказать то, чего не знаю. Но если так предопределено, что вы встретитесь, то вы можете бегать от него как угодно: запереться в своей квартире, заколотить дверь и окна и никогда не выходить на улицу, и все-таки он вас найдет.
— Ну, это только если он наймется работать почтальоном в отделе доставки, — сказала я. В то, что она говорила, было очень трудно поверить. Я никак не могла представить себе, чтобы Талис работал мальчиком-почтальоном. Но в то здание, где я жила, допускались только почтальоны. Вокруг этого здания круглосуточно дежурил отряд охраны в двадцать восемь человек. Как это, интересно, он сможет войти туда? Нет, мне самой надо его искать.
— Можно поместить объявление в газете?
— В какой газете? — отозвалась она. — В какой стране? На каком языке?
— А, да, — смутилась я. Я вспомнила, что она уже предупреждала меня, что я должна буду принять свою половину в любом обличий, в котором Господь создаст его на этот раз. Я пробормотала про себя: — А если мне, как всегда, не повезет, и окажется, что сейчас он — девятилетний трансвестит?
Нора расхохоталась:
— Вообще-то это вряд ли.
Итак, мне теперь оставалось одно: отправиться домой и ждать. И я, уже собрав вещи и поднявшись, чтобы уйти, задала последний вопрос:
— Что случилось с телом Катрин?
— Этот старик, Джек… — Она посмотрела на меня так, как будто ждала, что я что-то подскажу.
— Ага, — воскликнула я и только теперь поняла, кто был тот старик. — Это же был Джон Хедли, да? — Я на какое-то время не могла прийти в себя от изумления от этой догадки, потом продолжала: — В эпоху королевы Елизаветы он жил так, что в конце концов все потерял. Он потерял деньги, престиж, семью, даже лишился здоровья. — Стоило мне только вообразить себе его участь, и я сразу дала себе честное слово, что никогда не буду совершать ничего подобного. Нора кивнула, довольная тем, какая у меня память и как я соображаю (по крайней мере, так я решила истолковать ее кивок).
— Джек нашел их тела вместе, подумал, что они совершили самоубийство, и решил, что, если об этом станет известно, их нельзя будет похоронить на кладбище. И тогда он решил спрятать тело Катрин, и прятал его у себя до того дня, когда похоронили Тавистока. Тогда ночью он тайно раскопал могилу и положил тело Катрин в тот же гроб, где лежало тело ее Тэйви. И теперь их тела вечно будут спать вместе.
— Как и в средневековье, — тихо добавила я. — Родились вместе. Умерли вместе.
Больше я ничего не смогла сказать, встала и вышла из офиса Норы. Я медленным шагом шла домой, думая по пути о том, что со мной было и что я узнала.
Я решила ждать, но не сидеть сложа руки. Я еще много раз была у Норы, вытягивая из нее всю информацию, какую только можно было из нее вытянуть. Потом пустила в дело свои способности сыщика, или, другими словами, начала проводить исследовательскую работу. Прежде всего я решила разыскать могилу, где были похоронены Калли и Талис.
«Это один из лучших дошедших до нас памятников шестнадцатого века, — говорилось в туристическом справочнике. — Резьба и украшения изысканны и оставляют впечатление, осмелимся сказать, чувственности». Это писал какой-то критик, специалист по искусству.
Я почему-то была необычайно счастлива, когда прочитала там же, что мраморные фигуры не были осквернены никакими уродливыми надписями. В семнадцатом веке там был пожар, и сгорела большая часть деревни и почти вся церковь. После этого церковь не стали восстанавливать, а так и закрыли, и останки здания поросли зеленью. То место, где стоял памятник, тоже заросло, и листва скрыла статуи. Они простояли почти два века чуть ли не в герметичной оболочке. В начале двадцатого века, однако, скульптура была обнаружена и предстала перед глазами людей почти в первозданном виде. И церковь, и мраморные скульптуры были взяты под охрану министерством культуры и реставрированы.
Находясь в ожидании, я переварила ту информацию, что получила от Норы, ту, что прочитала в книгах, и все это вместе с тем, что пережила сама. И я умудрилась сделать из этого роман на шестьсот страниц, сюжет которого был о прошлых жизнях. Я сдала книгу Дарий. Она была так счастлива, что я надеялась, что она не заметит, что у романа нет конца. Стоит ли говорить, что надеялась я на это зря! Конечно, она заметила, но однако не моргнула глазом, когда я заявила, что не знаю, чем все кончится, потому что этого со мной еще не случилось. После замешательства, которое длилось не больше доли секунды, она невозмутимо сказала:
— Когда будет готово, принеси тут же, не затягивай.
Ее вера в меня так растрогала, что я заплакала.
Я продолжала жить в ожидании Талиса, а тем временем продолжала и свои поиски. Следующим этапом я стала пытаться разузнать, что стало с поместьем Пенимэн, с поместьем, которое Алида так часто использовала в своих планах, суля его в награду стольким людям, от которых она хотела добиться того, что ей было выгодно самой. Сначала, когда я оказалась в теле Катрин, но еще не знала, что случилось с Талисом и Калласандрой, я не поняла, что дом, где жил Та-висток, это и есть поместье Пенимэн. Когда же до меня это дошло и я подумала, как долго этот дом служил наградой-наказанием для достижения низких целей, я поняла, что, конечно, в этом доме Кэти и Тависток никогда не были бы счастливы. Если какой-то призрак и бродил сейчас по этому поместью, это был призрак Алиды-Айи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155