Весь первый день Кэди предпринимала попытки сбежать, но, сказать по совести, куда ей было деваться? К кому бы она ни обращалась, как только Кэди упоминала наскальные рисунки, на нее смотрели с полным непониманием, так что, даже если бы ей удалось украсть коня и ускакать, она понятия не имела, куда направиться.
Кэди пришла в такое отчаяние, что вчера вечером написала письмо бабушке Коула, умоляя ее приехать в Ледженд и помочь ей освободиться.
И вот теперь, в полдень второго дня, Кэди сидела за столом в комнате, которая, по всей вероятности, служила Коулу кабинетом, и задавала себе вопрос: «Почему я?» Почему именно ее выбрали для этого невероятного смешения времен? Во-первых, она совершенно не годилась на роль героини. Она была простой девушкой из Огайо, которая хотела одного – готовить. В ее жизни, да, впрочем, и в жизни Коула, пожалуй, не было такой трагедии, которую следовало бы исправить. Так почему же она здесь?
Около часа в тот же день Кэди решила отказаться от борьбы. Она уже разговаривала, упрашивала и умоляла всех, кого видела на ранчо, но они смотрели на нее, как на сумасшедшую. Как она могла жаловаться, если стала хозяйкой всего вокруг? Кэди действительно должна была признать: Коул владел очень многим. Она никогда не видела такой красивой местности, как та, где стоял его дом, да и от самого дома дух захватывало. В нем было комнат двадцать, и каждая великолепно обставлена – с роскошью и в то же время очень удобно. Именно о таком доме Кэди мечтала всю жизнь, но никогда не знала, как этого достичь.
Настоящей мечтой была ее любимая комната в доме – кухня – с гигантской железной печью, которую топили дровами, невероятных размеров дубовым рабочим столом, четырьмя духовками, встроенными в кирпичную стену, и такой огромной кладовой, что там запросто мог уместиться целый продовольственный магазин. К сожалению, остальные кухонные приспособления состояли из четырех громадных засаленных чугунов и нескольких деревянных ложек.
– Если бы все было по-другому, – бормотала она, сидя в кабинете-библиотеке и что-то рисуя толстым карандашом на листочке бумаги. Думая о прошедших днях, она вспомнила, как готовила в хижине самодельные дрожжи и придумывала, как будет солить, мариновать и варить варенья.
«Кэди такой счастливый ребенок», – вспомнила она вдруг слова, которые тысячу раз слышала от матери Джейн. Ее собственная мать работала на двух работах. Поэтому, когда родители Джейн предложили присмотреть за маленькой Кэди, мать, ни секунды не сомневаясь, приняла это любезное одолжение. Она никогда так и не узнала, что семейство Джейн относилось к Кэди едва ли лучше, чем к бесплатной служанке.
Что там говорил Коул? «Тебе вовсе не нужно быть лучшей девочкой на свете. Тебе не нужно стараться быть самим совершенством. Тебе не нужно ничего делать, чтобы убедиться, что тебя кто-то любит. Я люблю тебя такой, какая ты есть».
«Такой, какая ты есть», – громко повторила она. Если тебя принимают такой, какая ты есть, разве это не свобода? В душе она не сомневалась: Коул говорил правду. Она могла просидеть в этом его великолепном доме следующие восемь дней или восемьдесят лет – неважно, она могла, если пожелает, абсолютно ничего не делать, и он будет совершенно доволен.
Она не знала, как додумалась до этого, но не сомневалась: ей нет необходимости зарабатывать любовь Коула. Не нужно отдраивать ванную комнату, как для матери Джейн, не нужно экономно готовить, как того требовала миссис Норман. Ей не нужно даже молчать и не жаловаться, как приходилось это делать при матери.
– Я могу делать все, что пожелаю, – сказала она, отрывая глаза от стола и рассматривая книжные полки, заполненные огромными фолиантами в кожаных переплетах. – Может, я и не могу покинуть этот дом, но я могу приказать, чтобы мне привезли сюда все, что может предложить Колорадо тысяча восемьсот семьдесят третьего года!
Она остановилась у окна, рассматривая горы и долину, и прошептала:
– Так чем же больше всего на свете мне хочется заняться?
Выглянув из окна, Кэди вспомнила свой любимый фильм «Пир Бабетты». Героиня этого фильма слыла великолепной поварихой, но по каким-то политическим причинам вынуждена была вместе с двумя бедными сестричками прятаться в глухой деревушке. Когда Бабетта получила небольшое наследство, достаточное, чтобы оставить работу, она не позволила себе расслабиться, а потратила все до последнего пенни на продукты и приготовила такое угощение, какого никто никогда в жизни не пробовал.
У Кэди этот фильм был на видеокассете, и она тысячу раз смотрела его. Каждый раз воображение ее разыгрывалось, и она придумывала, что приготовила бы сама, мечтая не думать о деньгах и не стремиться угодить публике.
«Прежде всего я должна составить список того, что имеется, – подумала она. – Я должна проверить, что есть и что можно купить. Может, я не могу поехать в Денвер, но другие могут сделать это за меня. Потом нужно будет выкопать ямы и оборудовать уличные духовки и заняться засолкой овощей. Мне понадобится помощь, чтобы собирать грибы, зеленый салат и травы. И еще мне понадобится…»
Все тщательно продумав, она вернулась к столу и принялась записывать.
– Я приглашу весь город, – громко сказала Кэди. – Три дня они будут есть за счет Коула Джордана. – Она прикусила кончик карандаша.
«Если вы будете это есть, я это приготовлю», – написала она, потом зачеркнула. «Я не стану готовить ничего изысканного или опасного, – написала она. – Никакого черепахового супа, никаких енотов, никаких горных львов. Никаких жуков!»
Схватив листок, она вышла из библиотеки и направилась в кухню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133