Зарид чувствовала, что ее легкие вот-вот разорвутся, но она должна была довести дело до конца. Она схватила его под мышки и потащила наверх. Когда они оба оказались на поверхности, она прислушалась, но не уловила даже намека на то, чтобы он дышал. И даже беглого взгляда, брошенного на него, было достаточно, чтобы убедиться. Признаков жизни он не подавал.
Она добралась вместе с ним до берега, затем вытащила его на сушу. Чтобы сделать это, ей пришлось здорово поднапрячься, потому что он был тяжелым, как ломовая лошадь.
Теперь он лежал головой на берегу, ногами в воде, бледный и холодный, будто покойник. Господи, что же делать?
– Говард! – закричала она ему в самое ухо. – Говард!
Никакой реакции. Она села ему на живот, и принялась хлестать его по щекам, но и это не возымело никакого эффекта.
– Черт бы тебя побрал, Тирль. – Она чуть не плакала. – Как ты посмел умереть именно тогда, когда я только начала думать, что ты чего-то стоишь?
Она склонилась над ним, обхватила его голову руками и потрясла ее.
И тут Тирль выпустил изо рта фонтан воды прямо ей в лицо. Зарид отшатнулась и уставилась на него в немом изумлении.
Тирль открыл глаза и расплылся в улыбке.
– Я могу задерживать дыхание гораздо дольше, чем любой другой человек.
Теперь Зарид убедилась в том, что он просто разыграл ее. Она всем весом плюхнулась ему на живот, но он в ответ только крякнул.
– Ты просто негодяй, – заявила она, колотя кулачками по его груди.
Тирль перехватил ее руки и перекатился на живот, подмяв ее под себя.
– Так ты за меня волновалась?
– Ничего подобного. Я просто опасалась, что в твоей смерти могут обвинить меня, из-за вражды между нашими семьями, и что это приведет к ее обострению. Хотя ты и твой брат даже не заслуживаете названия семьи. И я беспокоилась исключительно за своих братьев, за Лиану и за сынишку Рогана, и уж никак не за тебя. – Он придавил ее к земле, подняв ее руки над ее головой. И ей вдруг безумно захотелось, чтобы он поцеловал ее. Она действительно очень переживала за него, но признаваться в этом не собиралась.
Муж приблизил свое холодное и мокрое лицо к ее лицу, такому же холодному и мокрому, и ткнулся носом в ее шею. Он отпустил ее руки и она тут же обвила их вокруг его шеи. И едва она сделала это, он оттолкнул ее и поднялся на ноги.
Зарид нахмурилась, потому что почувствовала себя разочарованной и обиженной.
– Тебе надо обсушиться, а не то замерзнешь. – Самодовольство, звучавшее в его тоне, неприятно поразило ее. Как будто он знал что-то, но предпочитал это скрывать.
Он поднял ее с земли. Она избегала смотреть на него, и он тогда насильно повернул к себе ее лицо.
– Неужели Перегрин навсегда покроет себя позором, если проявит какую-нибудь заботу о Говарде?
– Да не было ничего такого, – заявила она, стараясь придать своему тону как можно большую убедительность, тем не менее это прозвучало донельзя фальшиво.
Он засмеялся, подхватил ее на руки и кружил до тех пор, пока у нее все не поплыло перед глазами. Она приникла к нему, тоже неудержимо смеясь.
Он остановился и еще крепче прижал ее к себе.
– Вот что, моя маленькая злючка, надо бы нам немного обсушиться. Здесь поблизости есть небольшая ферма. Может, они не откажутся принять нас в своем доме и накормить.
Зарид чувствовала, что после этого что-то неуловимо изменилось в их отношениях, но что – она не могла объяснить. Как будто проявление заботы о нем с ее стороны избавило его от каких-то мучительных сомнений, от какого-то тяжкого душевного груза.
До сих пор она никак не могла разобраться, что он за человек, поскольку была свидетельницей только того, как он проявляет себя в каких-то чрезвычайных, конфликтных ситуациях. Но после происшествия на озере он как будто стал себя чувствовать более раскованно в ее обществе, с него спало напряжение, которое не позволяло ему проявлять перед ней многие свойства его натуры.
Он и ее братья отличались друг от друга, как небо и земля. Те вкалывали каждый день до седьмого пота, стараясь ни минуты не тратить зря, Тирль же стремился просто получать от жизни удовольствие. Конечно, он тоже совершенствовался в искусстве владеть оружием, но уделял этому занятию гораздо меньше времени, чем ее братья. Он относился к этому достаточно беспечно, как бы играючи. Затевая импровизированные бои со своими людьми, он иногда проигрывал, но проигрывал с легким сердцем. Словом, он не делал из этого проблемы жизненной важности.
Поначалу Зарид претила подобная безалаберность. Она пыталась увещевать его, говоря, что он просто не понимает, как важны такие тренировки на случай войны. А еще она заявила, что с его легкомысленным отношением к технике боя даже она смогла бы поспорить с ним в искусстве владения кинжалом. Зарид не особенно обольщалась на свой счет, зная, что если в дело пойдут тяжелые мечи, ей против него не выстоять, но кинжалы – другое дело. Тут она очень рассчитывала на свою быстроту и сноровку.
Но уже через несколько минут после того как он принял ее вызов, она" поняла, что слишком много о себе возомнила. До поры до времени он дразнил ее, поддавался, давал ей повод думать, что победа у нее в кармане, а потом делал какой-нибудь особо хитроумный выпад, и без труда пробивал ее оборону. Мятежный дух Перегринов взыграл в ней, заставляя ее атаковать Тирля все более и более яростно, но когда ему надоела эта игра, он с легкостью выбил оружие у нее из рук.
– Думаю, тебе внушили, что холодный и трезвый ум соображает быстрее, чем восторженный и мечтательный, – сказал он, а затем, когда она попыталась наброситься на него, он подхватил ее на руки и звонко поцеловал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178