Гости прислали ноту, в которой выдвигается требование о политической автономии захваченного района. Требуют равноправных с людьми прав, своего мэра и денег на восстановление ими же разрушенной инфраструктуры. Как вам такой поворот?Нам не нравится.— То-то и оно, что хрен им в монитор, — слегка успокаивается генерал. — Но проблему необходимо решать. И не откладывая.— Нас-то для чего вызвали? — Машке даже злые генералы нипочем.— К тому и разговор веду, прапорщик. Мы здесь без вас все тщательно обмозговали, взвесили и решили следующее: оставаться в стороне наш партизанский отряд не может. До зимы не протянуть. Запасов маловато. А вредительством заниматься совесть не позволяет. Капитан, например, предлагал вызвать огонь на себя и разнести здесь все к чертовой матери. Но из чьего кармана потом высчитывать будут?— С меня еще за джип, в тайге оставленный, не все высчитали.— Ой, лейтенант, с такой мелочью не приставайте. О большем разговор.— Нас-то зачем вызывали? — переспрашивает Машка, начиная грызть ногти. Напарница, когда ногти грызет, сильно злится.— Вас? Мы? Вызывали?Полковник с лицом якутской национальности склоняется к уху генерала и напоминает ближайшие планы.— Вы серьезно? — переспрашивает генерал. — Ну, раз решили… Решили мы, что прорываться к клинике большой группой нерационально. А вот если малым отрядом, количеством человека эдак в два… Шансы очень крупные.Мне уже ясно, кто эти два человека, но переспросить не мешает. Вдруг генерал сам захочет войну выиграть? С капитаном или с якутом тем же?— Мы долго думали, кого послать, — генерал не в состоянии смотреть в глаза тем, кого выбрал на верную смерть. — Были предложены многие кандидатуры. Даже я добровольно вызывался. Но рулетка выпала на вас, старший лейтенант, и на вас, прапорщик. Поздравляю от всего сердца.— Куплено все, — бурчит в сторону Баобабова, но протестовать в открытую не решается. Сегодня не мирная ночь, можно и по закону военного времени схлопотать, без адвоката и последнего телефонного звонка.— Что мы должны сделать? — После тяжелого ранения и скоропостижного выздоровления старшелейтенантская совесть прямо-таки лезет из тела.Генерал смахивает с карты города хлебные крошки, ставит в центр стола зажженную свечку и фломастером рисует вокруг психиатрической клиникижирный круг:— Здесь. Штаб. По донесениям разведки, противник, числом нас превосходящий, держит в заложниках главного врача данного учреждения…— Монокля? — не сдерживаю я волнения.— Знакомы? Видите, как все отлично складывается. Вам и карты в руки. Совершенно правы — Монокля и его несовершеннолетнего сына. С ним вы также имели честь видеться. Стервец, который “Ту” выстругал.— Знаем, — кивает Машка.— Ваша задача: пробраться в клинику. Отыскать главного врача и сына главного врача. С их помощью прекратить агрессию. Каким образом? Разберетесь на месте. Если бы знал, сам бы пошел. Но раз вы у нас из “Подозрительной информации”, то вот вам и хлеб насущный. Правильно я говорю, капитан?Может, у Угробова есть свое мнение, но он оставляет его при себе.— До ничейной полосы капитан вас и проводит. Возьмите только самое необходимое. Желательно действовать скрытно, впрочем, детали операции оставляю на ваше усмотрение. Главное, чтобы приказ выполнили. К утру, в крайнем случае, к завтрашнему обеду территория нашего города должна быть очищена от Охотников. Иначе можете не возвращаться. Заградительные отряды будут проинструктированы должным образом. Больше не смею вас задерживать, товарищи сотрудники восьмого отделения милиции.Выходим на свежий кладбищенский воздух. За спиной, в будке без колес, слышится шорох настраиваемого транзистора. Хриплый голос сквозь помехи сообщает товарищу генералу, что вероломный и виртуальный враг за прошедший час подло захватил булочную на Садовой улице, рюмочную в переулке Рыбаков и оккупировал винно-водочный завод на западной окраине города.— Ребята, — смущается Угробов, оглядываясь на закрывшиеся за нами двери, — без вас и в самом деле никак. Уж войдите в положение. А потом, честное слово, рассчитаемся. Если все удачно закончится, я вам из резервной кассы в отдел компьютер настоящий куплю, чтоб все как у людей было.— Не надо нам этой радости железной, — прерывает его Баобабова. — Мы и за так, за спасибо отработаем. Мы ж человеческие люди, понимаем, что к чему.Где-то в глубине кладбища слышится гулкий одиночный выстрел. И словно сигналом становится к веселому треску и стрекоту.— И здесь покоя нет, — вздыхает Угробов, с тоской посматривая в сторону выстрелов. — Нащупали нас. Ребята, вы уж сами добирайтесь, а меня дела ждут. И помните, пока мы держимся, врагу не спать спокойно. Мы, как прыщ в неудобном месте, нас так просто с кладбища не выдавить. Последний оплот законности. Да вы и сами все понимаете.Капитан Угробов машет рукой, как бы временно прощаясь, и гигантскими прыжками, не разбирая, через чьи могилы прыгает, несется к месту прорыва беспокойных Охотников.— Влипли в очередной раз. — Баобабова, не теряя зря времени, вытаскивает из кармана карту звездного неба и ориентируется в пространстве. — Заметь, Лесик, как невыполнимое задание, так нас посылают. Нам туда. Героев нашли. И ведь что интересно, если мы с тобой Охотников назад загоним, об этом даже никто не вспомнит. Я уж не говорю про центральную прессу. Может, заметку только тиснут о мелких беспорядках, имевших место.Я не против того, чтобы моя напарница иногда рассуждала о специфике нашей работы. Но, когда Машка заводит нескончаемые монологи о незаметности работы отдела “
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128