Ранее мне неизвестного.Отряд сопротивления под условным названием “Красный санитар” был организован сразу же после переселения всех клиентов в подвалы. Командовать отрядом поначалу пытался Монокль, но Садовник быстро объяснил интеллигенту, что воевать грамотно и лечить грамотно не одно и то же. И посему взял бразды правления в собственные, обагренные цветочной пыльцой руки. Сопротивленцы большой активностью не отличались. Больше рыскали по квартирам в поисках харчей и теплой одежды. Гоняли по закоулкам подвалов крыс и расклеивали нарисованные вручную листовки “Смерть оккупантам”. Единственной значимой вещью, за которую всем членам сопротивления можно было бы выдать почетные грамоты, являлся взрыв рентгеновского кабинета, перекрывший канал поступления новых Охотников в наш мир. Но данное событие произошло совершенно самостоятельно, из-за скачка напряжения в сети. Кто-то из обслуживающего персонала решил вскипятить чайку неположенным в стенах клиники кипятильником.— И знаете, прапорщик, — Садовник почти перебарывает смущение перед нависшей над ним Баобабовой, — нам даже известно точное количество Охотников, находящихся в настоящее время в городе. Двести тридцать особей. Надеюсь, это повлияет на меру наказания?Двести тридцать? Мне лично не верится. Как могут двести с небольшим Охотников захватить целый город? Как способна небольшая кучка рисованных людей противостоять регулярным частям армии? Я уже не говорю про милицию, которая, кроме резиновых палочек, вооружена непреклонной верой в торжество закона?Объясняет все Баобабова. Цыкает так через зубы красноречиво и объясняет:— Как же, двести тридцать! У вас, товарищ Садовник, информация вчерашнего срока. По моим скромным прикидкам, Охотников сейчас по меньшей мере тысячи две.— …себе, — говорим мы все одновременно. Мы — это я, Садовник, Монокль, Пейпиво и все те, кто пялится из темноты на нас, симпатичных, молодых и не очень.— Ребята… — морщится Баобабова. Не от крутости русского языка, а от слишком громкого хора. Мы ж мужики, если хором еще как громко можем! — Оставьте эмоции для семейных сцен. Думаете, я просто так напарника одного в пустом доме оставила? Исследовала и узнавала. Смотрела и слушала. И кое-что важное выяснила. Размножаются они, агрессоры ваши виртуальные. Вот так-то, мальчики.Естественным продолжением нашего диалога становится вопрос: а каким же таким образом размножаются нарисованные человечки с жестокими повадками и бесчеловечными манерами? Машка, душа-напарница, волынку не тянет, объясняет все коротко и ясно:— Почкуются. Интервал — два почкования в час. Если кто умный, может подсчитать, сколько Охотников будет на нашу голову через сутки.— Много, — быстро подсчитываю я, гордо поглядывая на более медлительных. — Но это значит, что через неделю мы получим дивизию трудноубиваемых созданий, желанием которых будет только одно — убивать нас, людей, как себе неподобных.А если пройдет месяц, год?— А во всем виноваты вы!Все разом смотрят на Садовника, который в результате неимоверного усилия работы головного мозга, за одну минуту нашел виновных.— Вы, вы! — Садовник смотрит на нас с Баобабовой и грозит нам пальцем, словно нашкодившим детям, открывшим в зоопарке клетки со львами.— А по лицу ладошкой? — резонно спрашивает Машка, заводясь с пол-оборота. За что я уважаю напарницу, так за культурность в обращении с начальством, хоть и бывшим.— А то как же? — Садовник окончательно успокаивается и теперь режет правду-матку в его собственном понимании. — Кто, как не вы, товарищи из отдела “Подозрительной информации”, были предупреждены заранее о подозрительных событиях вокруг заведения, управляемого нашим многоуважаемым главным врачом с плохим зрением? Кому, как не вам, государство и правительство доверило охранять спокойный сон граждан? А что в ответ? Халатное отношение к должностным обязанностям? Попойки как в рабочее, так и в нерабочее время? Молчите? То-то же!Пока Машка, сраженная красноречием человека без лица, отстегивает тройку от кровати, выступаю вперед.— Вы не правы, — решаюсь вступиться за честь отдела. — Мы без работы не сидели. Делали все, что могли. Это Монокль со своим сыночком виноват. Дыру, или как там — портал, для Охотников открыли. Тоже мне, бюро международных экскурсий. Кстати, а где этот вундеркинд?— За линию фронта с последними обозами отправлен, — объясняет Садовник. — С просьбами о помощи. А отец его, честнейший человек, здесь остался, чтобы с оружием в руках за жизнь потомков сражаться.— Навоевался уже, — бурчит Машка. — А ведь клятву этого… Гиппократа давал. Весь район кровью залит. Мирные жители погибли, а трупы, представьте себе, исчезли. Экспериментаторы хреновы.Монокль оказывается обидчивым человеком. Доказывает, что действовал он из благородных побуждений, желая оздоровить человеческий род посредством новых технологий.— А на мышках тестировали?Монокль затыкается, потому что на мышках тестировать даже не пытался, а без мышек и разговора никакого нет.Садовник швыряет в нас с Машкой охапку надорванных лепестков и резонно замечает:— Хватит лаяться. Нашли время и место. Не о том волнуетесь. Лейтенант, вот ты у нас самый умный… — Не сразу, но понимаю, что Садовник имеет в виду меня. — Ты-то нам и должен сказать, как с заразой виртуальной поскорее покончить и желательно самим остаться в живых.— Почему я?Может, и самый умный, но с подобными обстоятельствами сталкиваюсь впервые и брать груз ответственности на себя в момент, когда государство стоит на краю пропасти, желания большого не имею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128