— Отдел “Пи” берется за это дело и согласен довести его до логического завершения. Мне только одно неясно, как мы в самолет проникнем, а если и проникнем, что там делать будем? Я лично в самолетах ни бум-бум.Генерал от всего сердца обнимает сначала меня, потом Баобабову. Следом за начальством тянутся полковники, но преимущественно к Машке. Генерал останавливает поголовное братание, заявляя, что сегодня не Пасха и целоваться разрешается только после удачного возвращения героических сотрудников отдела “Пи” с задания. Полковники записываются в очередь.— Теперь детали. — Генерал строг и суров. Куда только девалась отеческая забота и нежность? — У нас два варианта проникновения на самолет. Записывать ничего не надо. Мы работаем в режиме полной секретности. Вариант первый. По веревочной лестнице, которую скинут с пролетающего на бреющем полете “Ту”. Однако в связи с тем, что никто веревочную лестницу за прошедшие две недели так и не потрудился спустить, отметаем данный вариант как невыполнимый и берем за основу вариант номер два.Баобабова многозначительно подмигивает. Генерал не так прост, как кажется.— Объясняю суть. — Генерал освобождает руки, вручая шашку на хранение полковнику Чубу. — Внимательно следите за моими ладонями. Эта ладонь как бы “Ту”.Ладонь-Ту с оттопыренным большим пальцем-крылом пролетает перед моим носом.— А это… — Генерал запускает в полет вторую ладонь. —…Это специально подготовленный к работе отечественный кукурузник.Труженик полей и воздушной почты выделывает замысловатые фигуры высшего генеральского пилотажа, демонстрируя высокие летные качества и надежную техническую конструкцию.— В кукурузнике специально для нашего случая подготовлена выдвижная труба для перехода в другое летательное средство. За три дня механики сработали. Следите за самолетами. Летит “Ту”. Нет, вот это “Ту”. А это кукурузник. Вы внутри. Труба на полной готовности. Заходите на “Ту” сверху. Зависаете. Труба перехода выдвигается. Вы, старший лейтенант, и вы, прапорщик, переходите с одного борта на другой. Доставивший вас самолет уходит на запасной аэродром. Как вам?Баобабовой, например, никак. Разглядывает ладони генерала, словно кресты на кладбище. Даже рот не закрывает. А я ничего, только нескольких вопросов не понимаю. Прошу повторить ход операции. Генерал старательно повторяет. Догоняем, нависаем, переползаем и отваливаем на запасной аэродром.— А мы уже там, на “Ту-104”, будем? — Уточнение — мать безопасности.— Предполагается, что да, — с твердой неопределенностью отвечает генерал, пряча самолеты с оттопыренными крыльями в карманы. — Инженера обещали, что у вас будет достаточно времени, чтобы прорубить отверстие, проникнуть внутрь и заделать пробоину обратно.Сомневаюсь, но с начальством не спорят.— После проникновения действуйте по собственному усмотрению. На связи с вами будут лучшие летчики. Пользуясь их инструкциями, постарайтесь посадить самолет. В крайнем случае, к месту падения мы подгоним все имеющиеся в наличии пожарные машины. “Скорая помощь”, опять-таки, на ваше усмотрение.— Простите, товарищ генерал, — прерывает генерала Баобабова. — А летчика с нами по трубе нельзя спустить? Или сразу двоих. Основного и запасного. А мы, так и быть, с земли им поможем?Когда генералы закусывают до крови губы, надо ждать убойного довода правильности предложенного плана.— Прапорщик, я ценю ваше предложение, но извините, что напоминаю об одной детали. О голосе, который поет странные песни в том самолете. Хотите, чтобы летчики, на которых наше государство угрохало столько денег, сошли с ума, даже не приступив к операции?— А мы не сойдем?— Вы, прапорщик, давали присягу отделу “Подозрительной информации”. Значит, подготовлены к любым неожиданностям. А старший лейтенант Пономарев просто создан для решения задач, необъяснимых с нормальной, человеческой точки зрения.Все, что говорит генерал, истинная правда. Что-то есть во мне такого, что позволяет совершенно иными глазами смотреть на, казалось бы, необъяснимые вещи. И я единственный на Земле, кто непосредственно общался с инопланетными пришельцами и остался после этого в твердом уме и с нормальной старшелейтенантской памятью.— Маш, поговорить надо.Прячемся от любопытных глаз за игровыми аппаратами.— Маша…Баобабова взрывается моментально, предчувствуя тему разговора:— Что Маша! Я уже двадцать с чем-то лет Маша. До прапорщиков дослужилась. Не дура, если понимаешь, о чем я. Почему нас одних посылают? Две недели штаны на креслах протирали, а сейчас, значит, вспомнили? А то, что песни по ночам в самолете горланят, тебя не пугает? И самолет этот треклятый не пугает? А меня пугает. Все пугает. Я с живыми людьми работать хочу, а не с привидениями.— Подожди… Дай сказать. Ты одно пойми. Перед нами уникальный шанс. “Летучий Ту”! Вслушайся в этот звук! Такого в мировой истории не было. Корабли, покинутые экипажем, были. Машины на тротуарах, забытые хозяевами, тоже были. Станция наша космическая одна-одинешенька на орбите сколько дней болталась. А вот самолетов… Не перебивай. Мы можем стать первыми. И единственными, кто узнает великую тайну. Прикоснемся, так сказать, к чудовищным познаниям. Тебя это не заводит?— Меня, Лесик, другое заводит. Стрельба с обеих рук по убегающим от меня преступникам. А на самолете стрелять не по кому. Пустота. Ты у нас герой? А я, поверишь ли, нет. Я — слабая женщина, хоть и прапорщик, долгое время работавшая в специальной группе по борьбе с оголтелой преступностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128