Слышу, как плюется капитан у монумента девы без ребенка:— Какая мерзость!Мне тоже не по себе.Это не человек. Это только нечто, похожее на человека. Угловатое, цветное, с прилизанными клочками волос и разноцветными зрачками тело. И с .пушкой, каких нет на вооружении нашей доблестной армии.У меня создается впечатление, что это чудо только что нарисовали безграмотные художники. Рисованный? О чем-то подобном рассказывал гражданин заявитель Иван Силуянович Пейпиво.Первым делом появившееся из камня чудо озирается. Куда это, мол, я попало? Куда, куда, на кладбище попало. Где ранее положено было. И чего не лежалось?Чудное существо, сориентировавшись в пространстве, задирает прилизанную макушку к луне, страшно и неприятно воет, нарушая все законы ухогорлоностики, и, с силой оттолкнувшись, бросается в толпу встречающих. Хватает первого попавшегося сумасшедшего, отворачивает ему голову, ненужное тело откидывает метров на двадцать. Запихивает оторванную голову за пазуху и бросается к следующему сумасшедшему.Естественно, все страшно кричат, пытаются спастись бегством. Мечутся, натыкаются на кресты, вязнут в сугробах, подпаливаются на свечках. Но тщетно. У существа резвые ноги. Догоняет гигантскими прыжками то одного, то другого товарища в мешковине и планомерно отрывает им головы.А из черного камня появляются другие “нарисованные”, один в один похожие на первое существо. Замирают на мгновение, воют и с остервенением голодных зверей включаются в охоту. Снег вокруг взломанной надгробной плиты обагряется кровью. Лужами крови. Даже кажется, еще немного и побегут красные ручьи.Я не спеша, трусцой, топаю подальше от места страшной трагедии. Иногда и ползком. Снег глубок, дороги нет. Несколько раз рядом сваливаются безголовые потерпевшие. Одно из тел больно врезается в мою поясницу. В какой-то момент силы покидают меня. Прислоняюсь спиной к одинокому дереву и с ужасом вижу, как могильное существо прыгает в мою сторону. В трех метрах меняет направление, настигает очередного беглеца. Голова жертвы исчезает в безразмерной пазухе охотника. И он уже смотрит на меня. Даже приседает перед прыжком. Но резко останавливается, неторопливо разворачивается.Вижу, как внимание его привлекает Мария Баобабова, с интересом ковыряющаяся в зубах метрах в десяти.— Беги, Маша! — кричу.Но не слышит меня прапорщик. Поглаживает свою бритую голову. Разминает пальцы. И ждет непонятно чего. Дура.Рисованные, потеряв интерес ко всем остальным убегающим, группируются вокруг Машки. Облизываются, рассматривая ее идеальную голову. И устремляются вперед, к моей несчастной напарнице.Баобабова непонятно откуда вытаскивает обрез. Не знаю, сами у нее спрашивайте. У прапорщиков масса мест, куда можно спрятать разные полезные штучки. Машка, не целясь, палит с обоих стволов. Как и следовало ожидать, выстрелы звучат только в нашем воображении. Наверняка сейчас Мария дырявит из табельного оружия потолок в кабинете. Она же такая невыдержанная.Охотники из черного камня как по команде наваливаются на прапорщика, но в том месте, где только что стояла Баобабова, никого нет. Охотники обескуражены, расстроены, но не потеряли желания еще кого-нибудь растерзать. На всем кладбище, кроме меня, никого. Даже Угробова у березок не видать. Надо же было так лопухнуться.Рисованные, сверкая глазками на все цвета радуги, дружной толпой кидаются на меня.Я закрываю глаза и прекращаю читать показания.— Занятная история.Капитан Угробов, человек несгибаемой воли и железной хватки, стоит за моей спиной, попыхивая сигареткой. Напарница разглядывает потолок, расстрелянный во время чтения. В руках ее дымящиеся стволы.— Сильно написано, — соглашается она. — Зрелищно.Я осторожно заглядываю на последнюю страничку признания. Там только непонятные каракули, кляксы и неразборчивая подпись.— Что скажете, сотрудники? — Угробов выходит из-за моей спины, и я замечаю, как подрагивает его сигарета. Ознакомление с документами и для Угро-бова не проходит бесследно.— Бред, — коротко высказывается Баобабова, неприязненно посматривая на стопку бумаг. — Не верю ни одному слову. Чушь. На меня, гаденыши, тоже кинулись.— Скорее всего имела место массовая галлюцинация, — заявляю я. — В последнее время такое часто в наших местах происходит. Однако меня насторожило то внимание, с которым безголовое тело заинтересовалось бритой наголо девушкой, в образе как бы Марии. Что-то в этом есть. Вспомните, что наши потерпевшие тоже все лысые.— Факт, — капитан щупает собственную макушку и с облегчением вздыхает. Его волосы в порядке. Слегка седые только. — Что хотел сказать нам Садовник, присылая отвратительно написанный очерк с кладбища? О чем он предупреждает? Может, это словесное описание личности маньяков. Это уже кое-что. Жаль, особых примет маловато.— Да что вы, товарищи! — Возмущенная Мария старается не подходить к окну. Слежка невероятна, но возможна. — Еще неизвестно, кем и при каких условиях была написана эта отвратительная история. Писулька какая-то, в самом деле.— За выражениями следите, прапорщик. Мужчины кругом.Дверь в кабинет резко, без стука, распахивается. Все, даже Угробов, вздрагивают, но выясняется, что непосредственной опасности нет.Это всего лишь генерал. В спортивном костюме, но с шашкой и в каракулевой папахе. Прежде чем закрыть дверь, проверяет, нет ли слежки. Странно, сегодня он без свиты. Но на то он и генерал, чтобы ни перед кем не отчитываться.— Руководство операцией возлагаю на себя, — говорит генерал с порога, забывая поздороваться. — Я к вам на минуту, довести до сотрудников новые, только что вскрывшиеся факты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128