Выстраивают всех жителей в центре населенного пункта и спрашивают:— А сколько в деревне вашей кулаков?Деревенские хором отвечают, что, мол:— Кулаков у нас немного, всего-навсего шесть дворов.Красноармейцы взяли, на кого указано было, под белы рученьки и в уезд, на разборки.Как только отряд, особый, понятное дело, красноармейцев с арестованными зажиточными крестьянами скрылся за околицей, выходит на пыльную дорогу самый старый, самый древний, самый умный старик вот с такой колчаковской бородой, улыбается лихо, как в молодости, когда еще по большаку над купцами крышевал, да и горланит во все стариковское горло:— Обманули дурака на четыре кулака!С тех давних пор, по мнению Машки, и гуляет в народе умная присказка.А отряд все-таки вернулся и тех четверых, заныканных народом кулаков, тут же у амбара и раскулачил. Нашелся честный мальчик, которому папа-кулак книжки умные да революционные на самокрутки пускать запрещал. Время такое было, хоть и неспокойное, но честное.Баобабова, дождавшись, пока я окончательно не вспомню эту историю, заходит в люкс и первым делом с криком бросается на стены:— Выпустите, душегубы! Не больная я! Порешу всех, сволочи!Вместе со мной в номер заглядывает один из охранников и интересуется, не нужна ли грубая мужская сила, чтобы утихомирить помешанную? Машка, естественно, ему по лицу небритому легкую пощечину. Челюсть набок, кровь из носа.Подходит второй санитар и слезно умоляет закрыться вместе с пациенткой внутри больничной палаты. А они, то есть охранники, зря нас по пустякам беспокоить не станут. Даже в столовую за чаем сбегают.Я соглашаюсь. Баобабова продолжает буйствовать, весело прыгая на водяном матрасе и выкрикивая обидные слова в адрес тех, кто стоит на посту.Стальная дверь мягко захлопывается, но я на всякий случай накидываю и цепочку. Поворачиваюсь к Машке, чтобы поздравить ее с успешным внедрением.Прапорщик, бессовестно прыгая по спальному месту, посредством прикладывания указательного пальца к губам как бы говорит мне — помолчи, мол, Лесик, нас могут подслушивать.Тщательно проверяю периметр. Жучков, червячков, тараканов и вшей не обнаруживаю, что, однако, не дает полной уверенности в нашей звуковой безопасности. Техника сейчас о-го-го какая пошла. Это у нас, у милиции, в том числе и в отделе “Пи”, ничего нет, кроме нас с Машкой, а у бандитов да и у виртуальных преступников все найдется.Напарница, устав надрываться, прекращает сигать по спальному месту. Хитро оскалившись, вынимает из косметички рукомойник старого образца. Банка такая оловянная с пимпочкой ручного действия. Навешивает рукомойник на двери, ставит под него малогабаритный тазик, тоже из косметички, включает воду и под грохочущий звук струи орет, перекрикивая шум водяного потока:— Теперь можно говорить! Ага! Говорить! Никто! Ничего! Не услышит!В целях сбережения голосовых связок, которые Машка и так чуть не надорвала, группируемся в тесный кружок. Если за нами наблюдают скрытые камеры, то всем сразу станет ясно, что больная Баобабова прильнула к плечу личного санитара и делится своим, наболевшим.— Гнездо осиное, Лесик. Не быть мне прапорщиком, если Садовник не прав. Здесь не дыра, а дырища, побольше воронки от Тунгусского метеорита. Видел, что они с нормальными людьми творят? Печки, собачки. Идет планомерное уничтожение человечества. А на наши законные койко-места своих присылают. Чтобы отчетность не портить.— Согласен. Больше, чем по списочному составу, хлеба не пришлют. Из этого можно сделать вывод, что Охотники, проникнув через дырку виртуальную, жрать, как и все, хотят.— Возможно. Спасать нормальных психов надо. Ты, Лесик, представь, сколько по всему миру клиник и сколько сейчас там наполеонов разных и терминаторов. Хорошо еще, если настоящие, нормальные, а если виртуальные? Агрессия мирового масштаба.— Будем надеяться, что Садовник прав. Дыра из виртуального мира всего одна. Поэтому и действуем согласно имеющимся единичным данным. Прощупай охранников, завяжи тесное знакомство с пациентами. Если получится, хотя сомневаюсь, влюби в себя главного врача. Работай, одним словом. Только не разнеси всю клинику. Пора уходить мне.Оставлять одну Машку не хочется. Но и быть при ней круглые сутки слишком подозрительно.— Не пропаду, — напарница валится на водяной матрац, вытаскивает из косметички очередной слезливый роман и полностью уходит в чтение.— Тогда я пошел, — могла бы на прощание пожелать удачной службы. Свидимся ли еще — неизвестно.Ногами требую у двери выпустить меня из камеры. Баобабова с матраса помогает выбраться, напомнив, что я сам цепочку накидывал. Вовремя одумывается и желает мне ни пуха ни пера. Я в ответ посылаю ее к самому умному и доброму психиатру.Выбраться из клиники удается без проблем. Клиника не Сбербанк, карманов не проверяют. Удостоверение предъявил, что ты не псих, и вали, куда Душа просит.У ворот психушки мне настойчиво сигналит такси. Помня неудачную поездку от подземного перехода, посылаю водителя в парк. Но такси настойчиво катит следом:— Лейтенант, капитана твоего… Глаза протри.На водительском месте генерал в картузе. Старательно подмигивает в целях конспирации. Призывно распахивает дверцу.— Докачу, довезу, очень дешево возьму! — орет, заглушая шум улицы, генерал и косится на подозрительных санитаров, подсматривающих за моим отбытием через решетчатый забор психиатрического отделения.— Докати, довези, очень дешево возьми! — кричу в ответ и ныряю в машину, чтобы окончательно не расстраивать генерала и не навести на весь городской таксомоторный парк подозрение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128