Колеса визгливо чиркают по асфальту, такси срывается с места и со скоростью более ста, а то и больше, скрывается с места посадки.— Как прошло внедрение, сынок? — Генерал все время посматривает в зеркало заднего вида, очевидно, опасаясь слежки.— Нормально, товарищ генерал. А чего это вы сами работаете? С вашими-то погонами давно пора из кабинета руководить.— Я, сынок, с тех времен, как гонялся по пустыне за басмачами, — расскажу как-нибудь при случае, — вывел для себя железную истину. — Такси ныряет в гущу общественного и личного транспорта, уверенно обгоняет всякие там “Мерседесы” и джипы. На тех, кого обогнать не получается, генерал сильно ругается и грозит сослать в Сибирь. — Истина проста. Не сделаешь сам, за тебя получат награды другие. А если серьезно, то рано мне в кабинеты. Я действие люблю и запах опасности. Докладывай, что узнали?Крепко держась за ручки дверей, с волнением наблюдая за создаваемыми аварийными ситуациями, не вдаваясь особо в детали, рассказываю все как есть. С каждым новым словом генерал мрачнеет, сильнее сжимает руль, тщательнее давит на педаль, выезжает на встречную полосу. Очевидно, инспектора движения предупреждены, поэтому на генеральское такси с номером А-001 внимания не обращают.— Значит, осиное гнездо, говоришь?— Это Баобабова говорит. Но я согласен. И Садовник подтверждает наши догадки.— Товарищ Садовник, — поправляет генерал, недовольно качая головой. — Тебе, сынок, до его кресла служить и служить. Это ему вы с прапорщиком спасибо говорить должны, что я вас с аэродрома отпустил. Он за вас поручился.Новые обстоятельства тайной связи Садовника и генералитета не прибавляют энтузиазма. Я всегда подозревал, что вокруг нашего отдела крутится слишком много народу. Это только на словах мы никому не подчиняемся. А как до дела доходит, начальников пруд пруди. В каждом такси по генералу.Генерал резко крутит руль, уходя от прямого столкновения с самосвалом.— У меня неприятные новости, сынок. Агентура сообщает следующее: звезды на небесном склоне располагаются так нехорошо, что выходит — через неделю конец света. Я, конечно, шарлатанству этому не слишком доверяю, но все указывает — доля правды имеется. Исчезновение трупов из моргов тому подтверждение. Враг активизировался, что нельзя сказать о наших службах.— А если накрыть гнездо вместе с дырой виртуальной одним колпаком?— Сопляк, — непонятно про кого говорит генерал, уходя с проспекта вправо, в зону новостроек. — Работать надо так, чтобы не расхлебывать последствия, а предотвращать их. Мы, сынок, по грани ходим. Что, если история про так называемое виртуальное нападение всего лишь страшная ошибка? Что, если психи настоящие, а мы, наоборот, доверчивые дураки? Много вопросов. А трупы каждый день прибавляются. Бригада следственная день и ночь работает, а толку? Не успеют трупик несчастный в клеенку завернуть, а его уже нет. Такие вот дела.Сворачиваем в проулок, пробираемся мимо запаркованных машин и старушек с колясками.— А куда мы?Данный район мне незнаком. Доверять генералу на все сто процентов я не могу. Как можно верить человеку, пусть и заслуженному, который не далее как двадцать четыре часа назад грозился порубать мои кудри именной шашкой.Генерал глушит мотор:— Здесь дружок мой живет. С гражданской войны дружок. Вот такой старик! Вместе за басмачами гонялись. Не рассказывал? Сейчас на пенсии, но мне кое в чем помощь оказывает. Идем. Деньги по счетчику в бардачок положи.Старушки у подъезда, очевидно, зная генерала в лицо, пропускают нас без проверки документов. Только обыскивают на предмет наличия оружия. Обыск по всем правилам, от носков до шеи. Генерал от щекотки, а может, от воспоминаний хихикает, но не протестует.Поднимаемся на девятый этаж пешком. Генерал с места уходит в карьер, я же не спешу, тщательно экономлю силы. Как и положено в современных высотках, лифт не работает со дня сдачи дома в эксплуатацию. А если и работает, то в него лучше не попадать. Похуже медвежьей ямы.На нужном этаже меня поджидает генерал, отжимающийся на кулаках.— Двадцать три, двадцать четыре, двадца-а-ать пя-ять! Подсоби подняться.Мне бы самому кто помог отдышаться.Генерал, промокнув лоб кепкой, давит на кнопку звонка.Нас словно ждали. Железная дверь, не скрипнув, распахивается. На пороге дружок генерала. Рыжий и конопатый пенсионер с совковой лопатой в руках? Подозрительно прищурясь, осматривает сначала генерала, потом меня.— Тебя узнаю. А вот тебя первый раз вижу. Ты кто такой? — спрашивает рыжий и конопатый пенсионер, перехватывая лопату.— Это ж я, Петруха! — возмущается генерал, смущенно переступая с ноги на ногу. — Мы ж вместе басмачей в гражданскую гоняли, как воробьев!Конопатый хмурится, замахивается лопатой:— Лешка, ты пройди пока, а я с этим разберусь.За время работы в отделе мне с разными странностями приходилось сталкиваться, поэтому протискиваюсь между стенкой и лопатой и проникаю в квартиру. Хоть я рыжего и впервые вижу, но пенсионные разборки меня не касаются. Дело стариковское, погрызутся — разберутся.— Тапочки надень! — кричит вслед хозяин.Натягиваю вместо снятых кроссовок мохнатых зайчиков. Не совсем по форме, но и квартира — не отделение. Прохожу в жилище.Стандартная однокомнатная. Пахнет кислыми Щами и гражданской войной. На стене ковер. На нем распятая шинель с красными полосами, буденовка со звездой на гвоздике, потертое седло и уздечка, винтовка и небольшой арсенал холодного оружия. Имеются также несколько фотографий исторического содержания. Их-то я и рассматриваю.Хозяин квартиры в молодости. В буденовке и без нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128