И не беда, что она была в единственном числе. Урон, который наносил длинноносый житель, мог сравниться только с зимним ураганом. Те смельчаки, которые рискнули встать на его пути, давно были мертвы.
– Черт! – Мил закусил нижнюю губу. Он как-то не подумал об убойной силе этого, по всей видимости, дикого слона. И, судя по общей картине, перевес потихоньку переходил на сторону Проклятых.
– Надо отступать, – нервно вздрагивая, сказал Бобо. Надо. Но тогда все будет проиграно. Стоить только чуть дрогнуть, чуть попятиться назад, и то легкое, неуловимое чувство удачи отвернется от них навсегда.
– Где серые странники?
– Да какие странники против такой махины, – отмахнулся медведь. – Да они уже и так давно схлестнулись. Вон там, видишь, туча пыли? Так это они. Ну не выдержали. А ты сам бы стал ждать приказа? То-то же. Родж правильно поступил. Рыси сами хотели нас с флангов обойти, тут их страннички и перехватили. У них к Маленьким Но Дерьмовым Кошкам свои счеты. За прошлое. Пущай разбираются. Так что начет лопоухого? А, Чокнутый?
Думай, Мил, думай. На то ты и человек, хоть и бывший, чтобы думать. Находить выход из кризисных ситуаций. Еще немного – и жители дрогнут. Дрогнут и побегут. И тогда конец. Не помогут ни призывы, ни белая шкура. Бросить всех на эту тумбу? Это сколько новых смертей. И в этих смертях будет виноват он, Мил. Потому, что не продумал и не предугадал.
– А глаза мы ему выцарапать можем? – спросил он у Бобо. Просто так спросил. Без всякой надежды. Медведи этого не сделают. Не достанут. Орангутанги слишком заняты своими разборками. От пантер и мутантов проку мало. Больше умрет, чем хоть на пару шагов приблизятся.
Бобо не отвечал, тупо вглядываясь в одну точку.
– Или испугать его? – не унимался Мил, все более распыляясь, видя, как один за другим жители погибают под тумбами лопоухого.
– Испугать? – эхом отозвался пещерный медведь, но глаз от чего-то интересного не отвел.
– Ну да. – Ну почему медведи такие тугодумы? – Чего боятся слоны? Чего может бояться вислоухий?
– Они могут бояться только одного. – Голос Бобо упал до самой низкой отметки. Милу пришлось напрячься, чтобы расслышать все слова пещерника. – А вернее – кого.
– Мышей! – Хорошо, когда хорошие мысли приходят одновременно к двум умным жителям. Жаль только, что эти мысли такие несбыточные.
– Мыши, мыши, мыши! Да нет у нас мышей! – Мил готов был плакать от бессилия.
– Мышей нет, – как-то уж слишком радостно сообщил Бобо, расплываясь в довольной улыбке. – А вот в единственном числе – это можно.
Смутная, совсем слабая догадка промелькнула в голове у Мила. Боясь спугнуть ее, он медленно стал поворачивать морду в сторону звезды, дающей планете тепло и свет. Как раз в ту сторону, куда так настойчиво был устремлен взгляд Бобо.
– Матерь пантерья! – только и смог вымолвить он.
Тяжело переваливаясь из стороны в сторону, с легким хрустом валя вековые деревья, словно однодневную траву, загораживая собой весь горизонт, через джунгли шла Мышь. Та самая, которая до этого спокойно жила в могилах и была их Хранительницей.
Остановившись на краю пустоши, махнув хвостом, смяв по ходу дела близлежащую растительность, Мышь хрюкнула и обвела долгим взглядом поле боя.
Необычный звук, этот самый хрюк, был мгновенно услышан и над черным пепелищем пронесся всеобщий крик изумления. А потом наступила тишина.
Мышь подняла правую лапу, вытерла нос и двинулась прямиком к белой пантере.
За то время, которое Мил не имел удовольствия видеть это, несомненно, величественное чудо джунглей, Мышь заметно прибавила в росте. Но с такой же пропорциональностью похудела. В джунглях достаточно тяжело найти столько жертв, а питаться травой гордость не позволяет. Да и где настричь столько травы?
– Привет, белобрысый! – Мышь опустилась перед распахнувшим пасть Милом на задние лапы, отчего стала казаться еще больше.
Милу пришлось задрать морду высоко в небо, даже захрустели шейные позвонки. Но перед этим он унял дрожь, которая предательски выдавала его состояние.
– Привет, давно не виделись, – проглотить тугой комок в горле, прежде чем продолжать, – какими судьбами в наши края?
– Занесла судьбинушка, – грустно прокомментировала Мышь свое нынешнее положение. – А у вас здесь что? Аль праздник какой?
Говорливая, зараза.
– Да так, – уклонился от прямого ответа Мил. – Разборка небольшая.
– Вижу, что не праздник урожая.
Больше всего Мил не хотел, чтобы эта здоровенная мышь вспомнила, как над ней грубо измывались, заставляя быть скаковой лошадью. Все что угодно, только не это.
– Дело у меня к тебе, белобрысый. – Мышь обвела вмиг ставшим кровожадным взглядом поле брани и только потом вернулась к белой пантере. – Должок за тобой, белобрысый.
Вот оно. Случилось.
Мил в очередной раз проглотил слюну и подумал, что день с самого начала не удался. Сначала Проклятые. А сейчас должник появился. И, судя по его бурлящему животу, явился он сюда не для разговоров об искусстве.
– Должок, говорю, – повторила зачем-то Мышь, хотя и без того ясно, что слова таких крупных представителей мимо ушей не пропустишь.
– Жрать нас пришел? – решился Мил. А что терять. Разговорами смерть не задержишь. Но Мышь была другого мнения.
– Ты меня, белобрысый, за скотину не держи. Я ж тебе не неблагодарная тварь. Слава джунглям, с понятием. Ты мордой не мотай, а послушай лучше меня. Да не пяться, не слопаю. Это вон пусть твой мохнатый дружок пятится, всю спину мне прошлый раз когтями исцарапал.
Бобо, бормоча под нос оправдания в свой адрес, быстро ретировался на безопасное расстояние.
Мышь, кряхтя, приняла лежачее положение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124