– Правительство прикажет – выполню. Я не гордый, могу и снова в джунгли. Но если хотите порядка и четкости в работе на вверенном мне объекте, то попрошу палки под лапы не пихать и распространением порочащих меня слухов не заниматься.
После таких бесед Мил обычно плевал на все и уходил. Горбатого исправит только могила, а Альварезу испорченные бананы.
Несколько недель головной болью Мила была Мышь. После кровопролития на пустоши она долгое время сидела на голодном пайке, ожидая каких-либо действий со стороны белой пантеры. Сидела честно и без выпендрежа. Лишь иногда, когда Мил, скрепя сердце, посещал ее, Мышь взирала на него голодными глазами, в которых горела мольба, и говорила:
– Белобрысенький! Миленький! Ну когда? Сил больше моих, мышиных, нет. Ведь соблазн какой, сам посуди. Вокруг все кишит продуктами, а я не то что пасть открыть, слюной изойти не могу.
Мил каждый раз клятвенно заверял, что только тем и занимается, что думает, как помочь несчастной. Неизвестно, верила она или нет, но с каждым разом Мил все труднее расставался с ней. Мышь всячески удерживала его, что пугало пантеру. А вдруг не выдержит?
Но на счастье Мила и самой Мыши, об этом узнали члены комиссии.
– Гигантская мышь? Хочет жрать все время? Да нет проблем! Есть тут одна планета, целый год в руки не дается. Все кишит крысами. И здоровые, падлы! Вот такие! Вот бы наше чудовище туда. Только вопрос, согласится?
Когда вконец оголодавшей, отчаявшейся Мыши показали, какого размера ее предполагаемые противники по освоению планеты, то последовало однозначное: «Когда?»
Долго церемониться с ней не стали. Запихали в первый же попавшийся грузовой корабль и срочной посылкой с кучей верительных грамот и настоящим паспортом первопроходца отправили на дела великие. Перед отлетом Мышь категорически потребовала встречи с Милом, от которой он не смог, да и не смел отказаться.
– Спасибочки тебе, белобрысый. – Стоя у распахнутого люка в грузовой отсек. Мышь чуть ли не плакала. – Ведь знала, что пригодишься. Верила. А ведь была, была мыслишка все джунгли на уши поставить. Но не смогла. Уж больно уважаю тебя. Ну ладно, белобрысый. Прощаться пора. Звезды зовут. Эти, старшенькие, Пришельцы твои, говорят, что лет на двадцать работы. Так что увидимся ли?
Мышь смахнула с глаз скупую мышиную слезу, сграбастала Мила передними лапами и, уже рыдая в полный голос, облизала его от макушки до кончика хвоста.
И еще долго белая пантера в одиночестве стояла, задрав к невидимым звездам морду, прощаясь с давно улетевшей Мышью. И некоторые слишком любопытные жители, ненароком оказавшиеся в это время на космодроме, нагло врали, что белая пантера украдкой плакала, распуская слезы по обслюнявленной Мышью морде. Врут. Определенно врут. Мил не прятал слез. Он не стыдился их.
За два дня до отлета последнего корабля с остатками правительственной комиссии, которые занимались обследованием Станции Переработки, к Чокнутому зашел Мистер:
– А я ведь тоже, вроде того, попрощаться?
Мил в это время занимался выяснением отношений с Шейлой… Джунгли не простят, если этот момент не будет отмечен в ее многовековой истории. Мистер не Шейла. Может и подождать. Когда говорит любовь, все остальное отходит на второй план.
Мил выяснял отношение с Шейлой.
– У нас скоро появятся котята…
Собственно, это все. То, что было сказано до этого, джунгли скромно умалчивают. Единственно доподлинно известно, что к данному разговору Шейла готовилась долго и тщательно. Задействованы были не только Квар и Ириза, но и все близкое окружение Чокнутого. Все прекрасно понимали, что просто так к бывшему Пришельцу не подлезешь. Не тот склад ума и все такое прочее. Могут нервишки не выдержать. Оно можно, конечно, и без папаши кутят воспитать, у жителей это сплошь и рядом. Но что тогда станут говорить джунгли о самом Чокнутом. Следовательно, стоит приложить все силы, чтобы Чокнутый не испугался перед лицом опасности и честно, а что самое главное, добровольно принял отцовство. В конце концов, не век же ему бобылем нагульным по джунглям шастать.
Было еще одно обстоятельство, о котором Шейла, эта молоденькая красивая самка, никому не говорила. Она была слишком умна, в отца Квара, наверное, чтобы полностью раскрываться перед жителями в своих тайнах. Но именно это обстоятельство ее больше всего и беспокоило. Слишком часто в последнее время Чокнутый крутился вокруг Пещеры, где работали Пришельцы. Дневал и ночевал, лишь изредка выбирая время, чтобы посетить город Пришельцев. Он постоянно что-то у них расспрашивал, скреб голову и долго-долго думал. И Шейлу данное поведение Чокнутого весьма сильно настораживало. Может быть, сердцем, в котором еще остались отголоски ее древних предков, она чувствовала, что у Чокнутого неспокойно на душе. И он хочет… Он хочет… Нет, Шейла не знала, чего хочет эта странная белая пантера. Но она предчувствовала беду. Она любила.
– У нас скоро появятся котята…
Смысл сказанного не сразу, но достиг мозгов Мила. И вот что странно! Он даже удивился тому, насколько он спокойно принял их. А ведь должно было произойти все совсем наоборот! Он, космический полицейский! Офицер! Тридцать три медали, восемьдесят четыре ранения, одна, неофициальная, смерть! И он станет отцом скулящих, слепых, неизвестно какой расцветки котят?
Ерунда.
Конечно, все ерунда!
Потому что он давно уже не полицейский.
И давно не человек.
А всего лишь белая пантера.
Которой ужас как хочется помурлыкать с этой премиленькой красоткой напротив. Наговорить ей кучу комплиментов. Полизать за ухом и потереться носами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124