Мальчик лет девяти–десяти, хрупкий и испуганный, хватался за ноги матери и пытался спрятаться, когда пришли чужие. В комнате была кушетка со сломанными пружинами и старая стиральная машина с ручкой, электрическая печка – ископаемая, подумал Джош,– в которой горели обломки дерева, угольки и мусор, давая слабый огонь и немного тепла. Рядом с кучей матрасов на полу стоял деревянный стул, на котором под грубым коричневым одеялом лежал старший сын Кейдина.
Свон подошла к матрасам и взглянула на лицо мальчика. Вокруг его головы лежали куски маски Иова, похожие на серые глиняные обломки, и она видела липкую желеобразную массу, прилипшую к этим кускам изнутри.
Мальчик, у которого было совсем белое лицо, а голубые глаза блестели от лихорадки, пытался встать, но был слишком слаб. Он отбросил от лба темные сальные волосы.
– Это вы ОНА, да? – спросил он. – Девушка, которая стала сажать кукурузу?
– Да.
– Это действительно великая вещь. Из кукурузы можно столько всего сделать.
– Я тоже так думаю.
Свон вглядывалась в черты его лица; кожа его была безупречно гладкая, почти светилась в свете фонаря. У него была сильная челюсть и нос с тонкой переносицей, который на конце слегка заострялся. В целом, он был красивый мальчик, и Свон знала, что он вырастет красивым мужчиной, если выживет. Она не могла понять, почему Кейдин хотел, чтобы она на него посмотрела.
– Конечно! – на этот раз мальчик сел, возбужденный и с блестящими глазами. – Ее можно жарить и варить, делать оладьи и пироги, даже выжимать из нее масло. Еще из нее можно делать виски. Я все о ней знаю, потому что в начальной школе в Айове делал реферат о кукурузе.
Он замолчал, потом попытался дотронуться дрожащей рукой до левой стороны лица.
– Что со мной случилось?
Она посмотрела на Кейдина, который делал ей, Джошу и Сестре знак выйти за ним.
Когда Свон отвернулась от матрасов, ей в глаза бросился заголовок газеты, приклеенной к стене: “Со звездными войнами – все хорошо”. Там была еще фотография важно выглядевших мужчин в костюмах и галстуках, улыбающихся и поднимающих руки в знак победы. Она не знала о чем это, потому что никто из этих мужчин не был ей знаком. Они выглядели очень довольными, одежда на них смотрелась чистой и новой, волосы были в замечательном порядке. Все они были чисто выбриты, и Свон подумала, приходилось ли им когда–нибудь приседать около ведра, чтобы умыться.
Потом она вышла к остальным.
– Ваш сын прекрасно выглядит,– говорила Свон Кейдину. – Вам следует быть довольным.
– Я рад. Я благодарен Богу, что эта штука сошла с его лица. Но дело не в этом.
– Ладно. А в чем?
– Это лицо не моего сына. По крайней мере… это не то, что мы видели до того, как на нем появилась эта корка.
– У Свон лицо сгорело, когда упали бомбы,– сказал Джош. – Она тоже выглядит не так, как раньше.
– Моего сына не изуродовало семнадцатого июля,– спокойно ответил Кейдин. – Он вообще вряд ли пострадал. Он всегда был хорошим мальчиком, и мы с матерью его очень любим, но… Бен родился с врожденными недостатками. У него было красное родимое пятно, покрывавшее всю левую сторону лица, врачи называют это “винное пятно”. И челюсть у него была деформирована. В Седар Рэпидсе его оперировал специалист, но положение было таким тяжелым, что… большой надежды не было. Но у Бена всегда была сила воли. Он хотел ходить в обычную школу, чтобы с ним обращались как со всеми, не лучше и не хуже. – Он посмотрел на Свон. – Цвет волос и глаза у него такие же, как и раньше, но исчезло родимое пятно, и челюсть у него больше не деформирована, и… – он замялся, качая головой.
– И что?
Он колебался, стараясь найти слова, а потом поднял на нее взгляд.
– Я всегда говорил ему, что истинная красота глубже, чем кожа. Я всегда говорил ему, что истинная красота это то, что внутри, в сердце и в душе. – Слезы покатились по правой щеке Кейдина. – А теперь Бен выглядит так, каким он всегда для меня был глубоко внутри. Я думаю, что теперь… наружу проступает лицо его души. – Его собственное лицо было натянуто то ли от улыбки, то ли от плача. – Это не безумие – думать так?
– Нет,– ответила Сестра,– я думаю, что это чудесно. Он красивый мальчик.
– И всегда был,– сказал Кейдин и на этот раз позволил себе улыбнуться.
Он вернулся к своей семье, а другие отправились через грязную лужу на улицу. Все затихли, каждый был занят своими мыслями: Джош и Сестра размышляли о рассказе Кейдина, задаваясь вопросом, отпадут ли когда–нибудь их собственные маски Иова – и что может обнаружиться под ними; а Свон припомнила кое–что, что ей давно сказала Леона Скелтон: “Каждый имеет два лица, детка – внешнее и внутреннее. Внешнее – такое, каким его видит мир, а внутреннее – то, как ты действительно выглядишь. Если можно было бы стряхнуть внешнее лицо, то мир бы увидел, каков человек на самом деле”.
– Стряхнуть? – переспросила тогда Свон. – А как?
И Леона улыбнулась.
– Ну, Господь пока не придумал способ сделать это. Но еще придумает.
Проступает лицо его души, сказал мистер Кейдин.
Но еще придумает…
лицо его души…
Но еще придумает…
– Грузовик едет!
– Грузовик!
По дороге приближался грузовик–пикап, бока и капот которого были обляпаны грязью. Он полз еле–еле, вокруг него волновалась толпа людей, крича и смеясь. Джош подумал, что прошло очень много времени с тех пор, как большинство из них видели движущийся автомобиль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151