Однако здесь витало нечто иное. Мои нервы
были странно возбуждены, словно я видел мумию, которая дышит и двигается.
Немыслимое ощущение живого кладбища, попирающего законы природы, времени,
повернутого вспять и отринувшего самое смерть, уничтожившего священную грань
между живым и мертвым.
Лиззи единственная не вошла внутрь, она застыла на пороге, как бы не
рискуя переступить невидимую запретную черту, глаза ее приняли выражение
недоуменного отчаяния. Она прошептала:
- Как странно... Зачем ему весь этот хлам? И почему мне сюда нельзя?
Йерн немедленно отозвался:
- Некоторые собиратели, знаешь ли, весьма эксцентричны.
Я поспешил поддержать его:
- У меня был один знакомый, он собирал, представьте себе, заколки для
волос, шпильки, гребешки - и никому не показывал! Даже собственной жене. Мы
с ним однажды напились вдвоем и он похвастался, что у него есть шпильки
Марии-Антуанетты и какие-то гребни Жозефины, возлюбленной Наполеона. Я потом
попросил его показать, но он очень смутился и ответил, что это был пьяный
бред... Бывают такие чудаки.
Я, разумеется, приврал, мне просто хотелось, чтобы Лиззи немного
успокоилась.
- Он не мог притащить это в дом, - сказала она чуть громче. - Посмотрите,
какой большой якорь! Он, наверно, очень тяжелый... Нет, я думаю, все это
было здесь еще раньше, до нас.
- Однако здесь есть нечто свеженькое, - проговорил Танкред. - Взгляни-ка,
что тут написано!
Мы оглянулись на спасательный круг, куда указывал Танкред. Крупные,
четкие буквы на белом фоне гласили
"ТАЛЛИНН".
- Эстонский корабль?! - воскликнула Эбба и подошла к белому кругу на
стене. - Может, он сам написал это слово? Нет, знаете, краска старая и на
ней следы соли. Похоже, этот круг поплавал-таки в морской воде.
- Браво, фру Шерлок Холмс, - суховато откликнулся Танкред и подошел к
бюро. Он заглянул в рукопись и сказал: - Страница недописана. Любопытно...
Что-то о сатане. Карстен, это, кажется, по твоей части!
Йерн не ответил, он был занят осмотром матросской одежды и с видом
придирчивого покупателя вывернул наизнанку очередные жуткие штаны.
- Будьте добры, не надо тут ничего трогать! - попросила Лиззи, не
двинувшись, впрочем, с порога. - А то будет заметно, что мы тут побывали...
Мы все посмотрели, давайте пойдем вниз!
- Секундочку, Лиззи! - Йерн, как заядлый старьевщик, копошился над
последней робой. - Я нашел тут...
Он не успел закончить фразу. Сдержанно-мягкий, но одновременно властный
голос раздался как гром среди ясного неба:
- Я вижу, вы обнаружили мою маленькую пещеру.
Если бы мне за шиворот вылили ушат ледяной воды, думаю, эффект был бы
слабее. Ужас пронизал меня до костей. Я втянул голову в плечи и повернулся
на прямых деревянных ногах. В дверях стоял Пале с непроницаемой полуулыбкой
античной статуи на бледных губах. Бьюсь об заклад, никто из нас не слышал
его шагов - он возник на пороге, будто вырос из-под земли. Я уставился на
него, как кролик на удава.
- Я вижу, Лиззи показывает вам мою кунсткамеру... Любопытство -
естественная человеческая слабость, да, малышка? Это так понятно...
Все краски жизни мгновенно исчезли с ее милого личика, остекленевшие
глаза уставились в одну точку. Мне показалось, сейчас она упадет в обморок.
Йерн бросился к ней и схватил ее за руку. А я забормотал:
- Мы просим у вас извинения за это вторжение... Наше любопытство вынудило
нас...
Я спутался и почувствовал, как моя физиономия горит огнем, я не видел
выхода из чрезвычайно неловкого положения.
- Ах, милый Рикерт, какие церемонии! Оставим эти глупые условности. Мой
дом открыт для наших гостей. Здесь нет ни капканов, ни самострелов, - в его
благодушном тоне слышалась неприкрытая ирония. - Это я должен просить
прощения у вас и у ваших друзей за то, что напутал вас своим неожиданным
появлением. Я закончил свои дела в Лиллезунде раньше, чем рассчитывал. Ну
что ж, поскольку мой маленький секрет неожиданно раскрылся, видимо, будет
уместно кое-что вам объяснить...
Он достал большой белоснежный платок и медленно вытер уголки рта, потом
губы. Затем сказал:
- Это помещение - Попросту моя рабочая комната. А все эти предметы,
которые вы тут видите, принадлежат Йоргену Улле. Его пиратские трофеи. Он
побывал в доме уже после того, как стал плавать на "Кребсе", и прежде, чем
исчезнуть навсегда...
Теперь Пале обстоятельно вытирал платком лоб. У меня создалось
впечатление, что он нарочно затягивал паузу, выигрывая время.
- Как жарко сегодня, не правда ли? Так вот, мои милые друзья, вы,
наверное, обращали внимание: любая комната обладает собственной аурой...
Думаю, вам, милый Йерн, это хорошо известно. Старинные вещи, предметы
излучают некую энергию, они могут много сообщить о своем прежнем владельце.
А сейчас я работаю над темой, в которой важное место уделяется старой
легенде про пиратский корабль "Кребс". И нигде в этом доме я не нашел столь
непосредственного контакта с моей темой, как здесь, в этом старом чулане,
ночью, в тиши, когда вещи раскрываются, оживают и способны говорить. Здесь
меня охватывает чувство, что прошлое продолжает жить в этих предметах и в
этих стенах, где все нетронуто...
- Но почему мне нельзя? - робко пискнула Лиззи.
- Я скажу, почему. Я хотел сохранить это место заповедным уголком именно
потому, что присутствие современных людей - и твое присутствие, Лиззи, -
легко разрушает атмосферу. Мертвые вещи стыдливы и робки, они замыкаются
перед любопытными глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69