– Мне, между прочим, шестнадцать лет, – надменно сообщил он. Я удивился, но деликатно это скрыл. На вид я не дал бы ему больше тринадцати.
– Как тебя зовут? – спросил я, отодвигая пергамент.
– Джейкоб.
– Ладно, Джейкоб, тебе я скажу, хоть это и военная тайна. Мы надираем задницы всяким лордам. Тем, которые много о себе воображают.
– Здорово! – оживился мальчишка. – А зачем?
Хм. А парень непрост – сразу зрит в корень. Такого бы мне в разведывательный отряд…
Я вдруг вспомнил, что нахожусь в руках фанатиков, собирающихся вырезать мне сердце, и вряд ли когда-нибудь еще займусь подбором людей в разведывательные отряды. От этой мысли у меня заныло под ложечкой, и я поспешно сменил тему.
– Знаешь, это сложный вопрос. Я тебе как-нибудь объясню… Потом.
– Хорошо, – легко согласился Джейкоб. – Ты ведь еще долго тут пробудешь.
Его общительность определенно мне нравилась. Мне хотелось предложить ему присесть, но я боялся спугнуть его. К тому же я не знал, имеет ли он право здесь находиться – может, просто заболтался. С другой стороны, спокойствие в его глазах и роль, которую он исполнял в кровавом обряде, свидетелем и почти участником которого я стал, явно говорили о том, что всё не так просто.
– Да? – небрежно спросил я. – И насколько долго?
– Алоиз говорит, что надо посылать Стальную Деву. А отец не хочет – боится. Они пока спорят об этом. Ну, в конце концов, они ее всё-таки пошлют. Отец всегда делает то, что говорит Алоиз. В общем-то, это правильно, Алоиз знает, как будет лучше. Отец и Ржавого Рыцаря будить не хотел, но они просто не знали, как тебя иначе найти – ты же всё время прячешься, хоть и не от нас…
– Подожди, подожди, – осадил я его. Всю жизнь я ненавидел таких трепачей, часто срывая зло на Юстасе, но теперь жадно глотал каждое слово, неосмотрительно вылетавшее из мальчишеских губ. – Твой отец? Кто он?
– Ты его видел. Он был главным в ритуале освобождения… Только ничего не вышло. Миранда не Проводник. Ну, я так и знал, мне казалось, что вряд ли такая, как она, будет Проводником.
Так. Значит, негодяй в белых одеждах – отец этого сопляка. Можно попробовать взять мальчишку в заложники…
– А каким должен быть Проводник? – быстро спросил я, боясь выдать молчанием свои намерения.
– Ну… Проводник – это кто-то особенный, правда? Если соединение двух Проводников позволяет воскресить Безымянного Демона… А она… она обычная какая-то была.
– А я? Необычный?
– И ты обычный, – со скепсисом проговорил Джейкоб, окидывая меня критичным взглядом. – О том я и говорю. Вот сейчас они спустят с цепи Стальную Деву, найдут второго Проводника, а вдруг потом с тобой выйдет так же, как с Мирандой…
Пульсирующий комок еще теплого мяса летит в степу, шмякается о нее, разрывается, истекает кровью… Только теперь это – мое сердце.
Бракованный продукт. Какая досада.
– Но ведь меня нашел Ржавый Рыцарь? – проговорил я, тщетно пытаясь отогнать навязчивый образ. – Кто это такой, кстати?
– Не знаю, – сказал Джейкоб и вдруг нахмурился. – Заболтался я с тобой… Мне надо было только вещи передать.
Он отступил к двери, а мне оставалось лишь беспомощно смотреть на него, лихорадочно размышляя, что я сделал не так. Мне бы не хотелось повторять подобные ошибки в будущем. Если, конечно, у меня будет будущее.
– Ну всё-таки, – окликнул я мальчишку, когда он уже стоял в дверях, – сколько займут поиски… этого… второго Проводника?
Джейкоб замялся, пожал костлявыми плечами, отвернулся.
– Не знаю, – равнодушно повторил он. – Тебя искали три года.
– Сколько?!
– Подождешь, – с внезапной жесткостью отрезал он и вдруг вскинул на меня злой, совершенно недетский взгляд светло-карих глаз. – Миранда же тебя ждала.
Я вспомнил худую женщину неопределенного возраста, висевшую на кресте с разломанной грудной клеткой, женщину с длинными, молочно-белыми волосами. И только теперь понял, что ее волосы были не просто белыми.
Они были седыми.
Три года. Ну что ж, похоже, я слишком пессимистичен, полагая, что у меня осталось мало времени. Его у меня много.
Возможно, слишком много.

ГЛАВА 5

Монотонное гудение ветра в каминной трубе. Отблеск затухающего пламени камина на мраморных стенах. Тихое поскуливание трехногой борзой, знающей о любви и преданности больше, чем все боги этого и других миров. Теплая рука на облезлом песьем загривке.
Глаза в глаза. Молча – чтобы прочувствовать серьезность момента. Очередное скрещивание двух разумов, двух воль. Необходимое, почти ритуальное, как и всё, что они делают. Уже привычное.
– А что Эван?
– Что – Эван? Почему он тебя так беспокоит? О Миранде ты спрашивал гораздо реже.
– Миранда была женщиной. Она быстро смирилась.
– Мне кажется, он тоже смирился.
– Очень в этом сомневаюсь. Его хорошо охраняют?
– Перестань. Он не сбежит.
– Его деду это удалось.
– Тогда мы не были готовы к предательству… Почему ты смеешься?
– Ничего… Просто вряд ли Эван согласился бы называть это так.
– Но это так. Или, может, ты начинаешь склоняться к еретичным идеям Ристана?
Холодок, проскользнувший в последних словах, сквозит по залу, тушит едва тлеющую лучину разговора. Борзая трется о колени плешивым загривком.
– К нему часто приходит Джейкоб.
– Я знаю.
– Это ты его посылаешь?
– Нет. Они просто подружились.
– Это опасно! С чего у твоего сына такая тяга к Проводникам?
– Чем это тебя смущает? Мне кажется, он умеет успокоить их.
– Он ребенок! Глупый и взбалмошный!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23