Лизбет взяла его за руку и повела среди терний. Они пошли рядом по тропинке, о существовании которой Даскин сам бы ни за что не догадался. Казалось, стебли расходятся в сторону и дают Лизбет дорогу. Прокравшись в круглый проем, спрятанный за колючками, они проникли в коридор, расположенный в главной части здания, затем миновали еще несколько коридоров и большой зал, но когда выглянули за угол, оказалось, что у двери комнаты Лизбет стоит на посту анархист.
Даскин и Лизбет попятились за угол.
– Этому что еще понадобилось? – прошептала Лизбет.
– Не сомневаюсь, они хотят взять тебя в плен как наживку для поимки меня.
– Есть другой вход в мою комнату, про который они не знают, – задорно усмехнулась Лизбет. Казалось, все происходящее для нее – увлекательная игра.
– Это слишком опасно, Лизбет.
– Я не могу уйти без моих сокровищ, – упрямо повторила она. – Пойдем.
Она увела Даскина назад тем путем, которым они пришли, и вскоре подвела к двери, за которой располагалась маленькая пустая гардеробная. Лизбет зажгла свечку от газового рожка, и они с Даскином скользнули за дверь и закрыли ее за собой. Лизбет присела на корточки, пошарила по стене над плинтусом. Послышался негромкий щелчок. Часть стены выехала вперед.
Ступив в образовавшееся отверстие, Даскин и Лизбет пошли по потайному ходу и через некоторое время добрались до глазка в стене. Лизбет заглянула в глазок и прошептала:
– Смотри.
Даскин заглянул в глазок и увидел комнату, где на полу лежал тонкий матрас, в углу стояли туалетный столик без зеркала да потрескавшийся стул. Даскином овладел гнев. Как жестоки были похитители Лизбет, если она жила в такой нищете! Еще страшнее было то, что один из этих людей – Грегори.
– Это моя комната, – прошептала Лизбет. – Анархисты сюда никогда не заходят, они появляются только за тем, чтобы отвести меня к Человеку в Черном. Как-то раз один из них явился, чтобы отобрать у меня мою ручную мышку, Рун. А матрас такой в доме один, других нет. Спать на нем очень удобно.
– Наверное, это ужасно – жить совсем одной.
– Сначала было страшно, пока я не стала давать названия комнатам. Теперь я знаю дом лучше кого бы то ни было. И я ничего не боюсь. Ничего на свете. Кроме моих страшных снов.
Иногда я от них просыпаюсь среди ночи. Но когда мне снится страшный сон, я молюсь, чтобы мне приснились балерины – они ведь такие красивые.
Даскин в изумлении смотрел на Лизбет. Тусклый огонек свечи освещал ее серьезное, задумчивое лицо. Пусть ее волосы были спутаны, пусть порой она вела себя дико и непредсказуемо, но в ней таилось непреодолимое очарование.
Лизбет еще раз заглянула в глазок, затем на ощупь нашла рычаг потайного механизма и открыла панель, ведущую в ее комнату. В подсвечнике горел единственный газовый рожок.
Даскин отчаянно жалел о том, что анархисты отняли у него пистолет. Он обвел взглядом комнату в поисках хоть какого-нибудь оружия, но, увы, ничего подходящего не обнаружил. К счастью, дверь была закрыта. Если им удастся не издать ни звука, можно будет забрать вещи Лизбет и уйти.
– Иди сюда, – прошептала Лизбет. – Я покажу тебе мои сокровища.
– Пожалуйста, скорее.
Лизбет, держа в руке свечу, медленно, бесшумно подошла к обшарпанному туалетному столику. Встав перед ним, она очертила свечой ритуальный прямоугольник и шепотом произнесла:
– «Я взял лопату, разрыл могилу Линтон, сбросил землю с крышки ее гроба. Затем я открыл его». – Обернувшись к Даскину, Лизбет сказала: – Ты должен дать мне слово, что никому не расскажешь.
Не дожидаясь его ответа, она бесшумно выдвинула верхний ящик.
– А что это ты такое сейчас делала со свечой? – спросил Даскин.
– Так я оберегаю мои сокровища. Для этого нужен ритуал. – шепотом объяснила Лизбет.
Лизбет принялась вынимать из ящика свои драгоценности: фотографию Сары, томик «Грозового перевала» в потрепанном кожаном переплете, грязный шелковый носовой платочек, несколько пуговок, каждой из которых она дала имя, ленточку для волос, пару детских туфелек, три самодельные тряпичные куклы. Забрав все это, Лизбет поманила Даскина к потайному выходу.
Скрывшись за вставшей на место панелью, Даскин и Лизбет ушли потайным ходом к другим, никому не ведомым комнатам, и наконец, отойдя на приличное расстояние от комнаты Лизбет, остановились.
– За этими стенами нас никто не услышит, – успокоила Даскина девушка. – Здесь мы в безопасности. Теперь можно показать тебе мои сокровища. Вот это – мои куклы. Эту зовут Кэтрин, – сказала она, показав Даскину куклу, изготовленную из розовых лоскутков. – А это – Эдгар. А вот это – Хэйртон, он похож на тебя. Когда я только попала в этот дом, я все время играла с ними.
Лица кукол были нарисованы чернилами.
– А почему Хэйртон похож на меня?
– Они с Кэти много лет были разлучены, но потом встретились вновь и жили долго и счастливо. Жаль, у меня нет сумки, куда можно сложить мои сокровища. Кое-что поместится в карманы. А можно положить кукол и туфельки в твой мешок?
– Конечно, – кивнул Даскин и улыбнулся, чтобы скрыть смущение и обиду. Ведь они рисковали жизнью ради того, чтобы забрать эти никчемные вещицы. Но когда Лизбет подала ему маленькие детские туфельки, раздражение Даскина сменилось жалостью.
Пока он развязывал мешок, Лизбет рассовывала по карманам пуговки, ленточку и платочек. Прежде чем убрать в карман фотографию Сары, она подержала ее перед собой.
– А знаешь, – прошептала она, – ведь она здесь, в доме.
– О чем ты? – непонимающе нахмурился Даскин. – Этого не может быть. Сара в Эвенмере, и никакая опасность ей не грозит.
– Я видела ее, – покачала головой Лизбет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121