Ты остался в гостиной и уснул в кресле.
– Не помню такого!
– Ну конечно, не помнишь, ты же спал.
– Но мы с ней провели целый месяц вместе!
– Правда? – улыбнулся он. – И что же вы делали?
– Ну… мы… э-э… – Воспоминания были какими-то смутными. Мы ходили по магазинам, гуляли, разговаривали… А любовь? Как я ни силился, ничего такого вспомнить не мог. Смог лишь много позже, но это были уже его воспоминания, а не мои. – Не могу точно сказать, – признался я.
– Не можешь, потому что ничего и не было, – усмехнулся он. – Я спал с Лорой в твоем возможном прошлом. И я же оказался настолько глуп, чтобы последовать за ней в тот вечер у мыса Пили, хотя даже не умел плавать. А ты не пошел, так ведь?
– Так, – кивнул я, с удивлением вспомнив, как стоял на берегу.
– Романтик не ты, а я, Джон, – продолжал мой двойник. – Надеялся вернуть Лору с помощью своей любви… С детских лет старался вести себя правильно, чтобы оправдать извращенную любовь психически больной женщины. Стал пацифистом, наивно полагая, что в нашем мире можно выжить, не защищая себя. Эпизод с полковником в «Хилтоне» – самый смелый поступок за всю мою жизнь. Не будь там тебя, не решился бы и на это. Но тебе предстоит самое трудное. – Он протянул руку и «дотронулся» до меня. – Помоги мне, Джон, сам я не справлюсь. Ты сделаешь то, чего я никогда не смогу. Ты будешь сильным и безжалостным, как волк, который отгрызает ногу, чтобы выбраться из капкана. Капкан – это я, Джон. Я часть тебя, я следствие всех неправильных решений, которые ты принимал, сознательно или бессознательно. Часть, которая должна умереть.
– Убить тебя? Двойник кивнул.
– Пожалуйста. Другого выхода нет. Помнишь, что сказала Великая Мать? Проглотить того, кем ты мог бы стать. Это я.
– Проглотить? Съесть? – поежился я. Он рассмеялся.
– Они просто так говорят. Холоки умирают, когда их съедают. В буквальном смысле. Ты же знаешь: у них не бывает метафор. Ничто ни с чем не сравнивается, оно просто есть или его нет. За последний месяц я чуть с ума от них не сошел! Ритуалы, повторения, контроль… Будь оно все проклято! У холоков нет интуиции, нет вдохновения, одна лишь бинарная логика. Они не способны создать ничего принципиально нового, могут лишь копировать и совершенствовать. Все их машины – не более чем остатки арсеналов последней войны. Знаешь, что такое «комната снов»? – Он обвел жестом стены и потолок. – Укрупненная модель машины быстрого сна, которую придумал Сол! Цивилизация холоков – это просто какое-то множество Мандельброта, бесконечное повторение одних и тех же форм… Сначала здесь кажется красиво, приятно, а потом… – Он в сердцах сплюнул. – Представь, что какое-нибудь сетевое заведение монополизировало весь мир. Мак-Реальность! – Я улыбнулся. – Они похожи на акул. Абсолютно совершенные существа, которые не меняются миллионы лет к не изменятся уже никогда. Холоки не творцы, они хамелеоны. Неудивительно, что им понадобились мы и наши сны. Иначе им просто не о чем было бы думать.
– Не знаю, мне они показались довольно сообразительными, – заметил я.
– Не-а, у них просто больше всего накоплено в библиотеках, – покачал головой двойник. – Поверь, Лора в сто раз умнее, чем все остальные вместе взятые!
– Правда?
– А как ты думал? Вспомни, кто ее папочка!
Я скривился, вспомнив о «сделке века». Сол и Сьюки – бр-р…
Двойник умоляюще взглянул на меня.
– Убей меня, Джон. Пожалуйста.
– Каким образом?
– Проснись, больше ничего.
– Какой смысл? Ты не спишь.
– Зато ты спишь. Для людей все работает иначе, чем для холоков. Наша связь сильнее, чем материнская пуповина. Разрежь ее, и младенцу конец. Проснись, и все исчезнет: я. Лора, холоки. Мы станем всего лишь возможным прошлым, у которого не оказалось будущего.
Полный абсурд, подумал я. Впрочем, во сне еще и не то бывает.
– Ты хочешь убить Лору?
– Я хочу спасти Землю от страшной участи, которой она не заслуживает. А здешней несчастной расе лучше было бы никогда не появляться на свет.
– А как же ребенок?
– Не волнуйся, – заговорщически улыбнулся он, – всегда есть дверь номер три… Ты знаешь, ведь то, что Лора говорила о людях, правда. Я слышал все это много раз. Но кое о чем она не упомянула.
– Например?
– Смех, стихи, музыка, секс, цирк, рок-н-ролл… хот-доги, наконец! Холоки знают о людях все… кроме того, что как раз и делает жизнь стоящей штукой!
– Терпеть не могу хот-доги, – сказал я. Он не обратил внимания и продолжал:
– Вспомни, что ты чувствовал, когда слушал Лору. Наверняка думал: «Да, но… Все верно, но…» Все равно что описывать Нью-Йорк и забыть про статую Свободы. Понимаешь?
– Не совсем, – признался я.
– Ладно, – нахмурился он. – В общем, они мне напоминают дочь Хогана – ну… ту, у которой проблемы с обучением…
– Дженис?
Надо же, он любит хот-доги, а я помню имена. Двойник кивнул.
– Вот так и холоки: слышат слова, различают символы, а сопоставить не могут. Это их слабое место. Они слишком практичны для чудес.
– Боже мой! – воскликнул я. – Так ты верующий?
– Нет, – рассмеялся он. – Я-то как раз скептик, мне нужно все доказывать. Верующий – ты.
– Это сон, – убежденно сказал я.
– И сон, и явь. – Двойник улыбнулся. – Не переживай, я же тебе сказал тогда, в Чикаго, что все получится.
Я не знал, что ответить. Он снова обнял меня.
– Сделай это, Джон. Избавь Лору от ее страшного детства, а своего сына – от не менее страшной жизни. Сола – от вечного чувства вины. Планету – от Третьей мировой. Спаси пас всех. Проснись, чтобы я стал лишь коллекцией смутных воспоминаний о том, чего никогда не было. Если ты меня любишь…
Насчет любви, честно скажу, не знаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92