— Несомненно, — подтвердил Ользан, отрываясь от своего альбома с набросками. — Никогда бы не подумал, что вы — брат и сестра. Вы мало похожи друг на друга.— Верно, — кивнул Бревин. — Все так говорят. Я вышел в отца, а Лаис — в мать. — Он вздохнул. — А я-то ещё удивлялся, куда это подевался старый Глешар.— Глешар?— Слуга, — пояснил Бревин. — Видишь ли, дядя настоял, чтобы я отправился учиться. В общем-то он прав. У нас грамотность — редкое явление, а знание магии — и подавно. Так вот, Глешар время от времени появлялся, привозил мне вести из дому и деньги, — Бревин тихонько рассмеялся. — Дядя по-прежнему думает, что я — бездельник и умею только тратить.Ользан молчал, глядя в окно.— Неплохо лето начинается, — продолжил Бревин. — Ты сильно не удивляйся, Олли, не так-то легко свыкнуться с мыслью, что у тебя не осталось ни дома, ни родины, — только сестра.— По-моему, у тебя прекрасное самообладание, — осторожно заметил Ользан, глядя по-прежнему в сторону. — Да и Лаис держится неплохо.— Да, в нашем роду слабых людей не бывает, — подтвердил Бревин и Ользан вновь скрыл улыбку. — Вопрос только в том, почему её попросту не убили там же, в Шантире. И почему Глешар, покинув город, не подсыпал мне яду на прощание.— Ты думаешь, что переворот устроил твой дядя?— Очень на него похоже.Оба замолчали.— Я привык рассуждать логически, — продолжал Бревин. — А тогда непонятно, зачем связываться с проклятиями, полагаться на заклинания, когда можно было всё решить традиционными средствами? Либо мы рано радуемся, либо…Ользан пожал плечами.— Лаис упоминала про какого-то чародея.— У нас чародеев, как крыс в амбарах, — отмахнулся Бревин. — Самый могущественный из них только и умел, что произносить внушительные слова и устраивать фейерверки. Так что о ком она говорит, мне непонятно. Да и к чему чародеям Шантир? Мы, конечно, достаточно богатая страна, но вокруг нас есть гораздо более богатые! Я не говорю, конечно, о Лерее — там одного чародея для захвата власти не хватит, но Шантир! — Бревин вздохнул. — Ничего не понимаю.Ользан провёл рассеянно по матовому шару, укреплённому на стене и тот осветился изнутри мягким желтоватым светом.В комнате стало светло.— Кстати, Олли, — Бревин стоял у окна, глядя в сгущавшийся мрак. — Как ты догадался о проклятии? Насколько я знаю, ты не маг. По всем признакам не маг.— Нет, — Ользан улыбнулся, — « Только не стремящийся к знанию сможет постигнуть мир; только не знающий магии сможет увидеть все семь её цветов », — произнёс он, полуприкрыв глаза.— Странная цитата, — отозвался шантирец после паузы. — Где ты её нашёл?— Вот, — Ользан передал ему своё сокровище — обгоревший кусочек бумаги, на котором сохранилось лишь несколько отрывочных фраз. — Это я спас из костра.— Значит, здесь тоже жгут книги, — медленно произнёс Бревин, возвращая клочок его владельцу. — Ну так как, Олли?— Догадался, — Ользан пожал плечами. — Мне в голову иногда приходят совершенно неожиданные мысли. Видения…Он охнул и встал из кресла.Голова у него закружилась и миллионы крохотных иголочек принялись вонзаться в его тело. Бесчисленные огоньки зажглись в глазах и начали неторопливо вращаться, — словно гигант ладонью перемешивал звёзды, рассеянные в пустоте.— Ну-ка, глотни, — послышался голос из невероятной дали и что-то прижалось к его губам. Ользан глотнул. Вкус оказался непереносимо горьким.Тут же мир вернулся в обычное состояние; иголочки и туман рассеялись, оставив ощущение странной лёгкости и бодрости.— У тебя, я вижу, тоже был трудный день, — Бревин завинтил на чём-то крышку и спрятал предмет в карман. — Давай-ка на боковую. Тем более, что торопиться нам теперь некуда.Ользан долго стоял у окна.Бревин и Коллаис, видимо, не привыкли вставать рано. Оннд, над которым ещё не взошло солнце, по-прежнему жил своей жизнью и улицы его никогда не пустели. Глядя на людей, идущих по своим делам, Ользан размышлял, что ему теперь делать.Он не поведал своим новым друзьям, что подсказывали ему ощущения.Проклятие, которое должно было сработать, начни Бревин расспрашивать свою сестру о случившемся, благополучно рассеялось. Это, конечно, хорошо. А вот что плохо: оно не было единственным.Рассказывать им об этом — значит, рисковать, что избежав одной опасности, они немедленно встретятся с другой. Раньше — скажем, после первых Сумерек — проклятия были хоть и неприятными, но медленно действующими. Сейчас же чернокнижники и боги предпочитали молниеносные удары.Чтобы жертва не могла позволить себе радоваться жизни.Тот же внутренний голос, который проснулся в библиотеке, пока он просматривал историю Шантира, предупреждал его и сейчас: дело нечисто.На сей раз, однако, Ользан не имел ни малейшего понятия о спусковом механизме новой напасти. Поразмыслив над этим, он не стал понапрасну беспокоиться: раз опасность может проснуться от чего угодно, незачем находиться постоянно в напряжении. А нужно лишь несколько раз думать, прежде чем говорить или делать.Ользан вздохнул, прокрался в угол комнаты, где стоял письменный стол, и принялся писать письмо.За этим занятием его и застали Бревин с Коллаис. VI Они сидели в «Трёх Лунах», в том же самом кабинете.— Значит, мы закончили выяснение отношений, — подвёл итогм Бревин, подливая себе ещё чая. — Поскольку ты спас нам всем жизнь, Ользан, я думаю, что ты не откажешься считать нас своими друзьями. Мы, конечно, с сестрой не подарок, но…— Говори за себя, Риви, — перебила его сестра. Оправившись от вчерашнего потрясения, она выглядела красивее прежнего, — Это ты у нас не подарок. Ты и святого из себя выведешь.Бревин усмехнулся и пригладил бороду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21