- Я не понимаю, господин. Это был наш самый удачный год. Каждая лавка
отчиталась об увеличении доходов по сравнению с прошлым сезоном. Даже
римские легионеры стали теперь нашими покупателями, ибо разве ты не продал
прокуратору Иерусалима двести арабских жеребцов за две недели? Прости мою
дерзость, нечасто я расспрашиваю о твоих приказах, но этого мне не понять...
Хафид улыбнулся и мягко пожал Эрасмусу руку.
- Мой верный друг, сумеешь ли ты припомнить первое распоряжение,
которое получил от меня, когда начал работать здесь много лет назад?
Эрасмус на мгновение нахмурился, затем его лицо прояснилось.
- Ты повелел мне каждый год отделять от нашей казны половину дохода и
раздавать бедным.
- Не счел ли ты меня тогда безрассудным?
Хафид кивнул и указал в направлении помостов с товарами.
- Теперь ты видишь, что твои опасения были безосновательны?
- Да, господин.
- Тогда не спеши осудить мое решение, пока я не объясню тебе своих
намерений. Я уже стар и прихотлив. Моя возлюбленная Лиша после стольких
счастливых лет взята от меня, и поэтому я желаю раздать все свое богатство
беднякам этого города. Я оставлю себе ровно столько, чтобы завершить свою
жизнь без хлопот. Я хочу, чтобы ты, помимо распоряжения нашим имуществом,
приготовил необходимые документы для передачи владения каждой моей лавкой
тому, кто управлял ею. Я желаю также, чтобы ты разделил между управляющими
пять тысяч золотых талантов в награду за многие годы верной службы с тем,
чтобы они могли заполнить свои прилавки чем пожелают.
Эрасмус начал было говорить, но Хафид жестом остановил его. Казначей
склонил голову и попытался улыбнуться.
- Нет, господин, я просто не могу понять ход твоей мысли. Ты говоришь
как человек, дни которого сочтены.
- Это в твоем характере, Эрасмус, - беспокоиться обо мне прежде себя.
Ты не думаешь, что станет с тобой, когда наша торговая империя распадется?
- Мы были товарищами многие годы. Как же я могу теперь думать лишь о
себе?
Хафид обнял своего друга и ответил;
- Это и не нужно. Я прошу тебя теперь же перевести пятьдесят тысяч
золотых талантов на твое имя и умоляю оставаться со мною, пока я не исполню
обещание, данное мною очень давно. Когда оно будет выполнено, я завещаю тебе
этот дворец и склад, ибо тогда буду готов воссоединиться с Лишей.
Старый счетовод растерянно смотрел на своего хозяина.
- Пятьдесят тысяч золотых талантов, дворец, склад... Я не достоин...
Хафид кивнул.
- Я всегда считал дружбу с тобой величайшим достоянием. То, что я даю
тебе сейчас, - это лишь малая толика в сравнении с твоей бесконечной
преданностью. Ты овладел искусством жить не только для себя, но и для
других, и эта заботливость выделяет тебя среди людей. Теперь я желаю, чтобы
ты ускорил осуществление моих планов. Время - самый дорогой товар, которым я
владею, и песок в часах моей жизни почти на исходе.
Эрасмус отвернулся, чтобы скрыть слезы. Дрогнувшим голосом он спросил:
- А что за обещание ты должен исполнить? Хотя мы как братья, я ничего
не слышал от тебя об этом.
Хафид развел руками и улыбнулся.
- Я встречусь с тобой снова после того, как ты исполнишь утренние
распоряжения, и открою тебе секрет, которым я за тридцать с лишним лет не
поделился ни с кем, кроме моей возлюбленной жены.
Глава ВТОРАЯ
Вскоре из Дамаска отправился тщательно охраняемый караван с грамотами
на владение имуществом и с золотом для управляющих всеми торговыми лавками
Хафида. Все десять управляющих, от Обеда из Джеппы до Рэйеля из Петры,
приняли известие об удалении Хафида от дел и подарки от него в изумленном
молчании. Сделав последнюю остановку у лавки в Анти-патрисе, караван
завершил свою миссию.
Самая могущественная торговая империя своего времени прекратила
существование.
Опечаленный Эрасмус велел передать хозяину, что склад опустел и над
лавками нет больше величавых флагов Хафида. Посыльный вернулся к Эрасмусу с
распоряжением немедленно встретиться с хозяином у персидского фонтана.
Вглядываясь в лицо своего друга, Хафид спросил:
- Готово?
- Готово.
- Не огорчайся, добрый друг, и следуй за мной.
Хафид вел Эрасмуса к мраморной лестнице в задней части дома, и стук их
сандалий эхом разлетался по огромному залу. Когда они приблизились к вазе,
отдельно стоящей на высоком постаменте из апельсинового дерева, Хафид
замедлил шаг и с улыбкой наблюдал, как солнечный свет изменяет цвет стекла
от белого до фиолетового.
Пока они поднимались по ступеням, ведущим в комнату под куполом,
Эрасмус заметил, что вооруженного стражника, который всегда стоял у
лестницы, уже не было. Добравшись до лестничной площадки, они ненадолго
остановились, чтобы перевести дыхание, а когда дошли до второй площадки,
Хафид достал из-за пояса маленький ключ и отпер тяжелую дубовую дверь,
налегая на нее, пока она со скрипом не отворилась. Хозяин кивнул стоявшему в
нерешительности Эрасмусу, и тот робко ступил в комнату, куда никому не
позволялось входить более трех десятков лет.
Серый и тусклый свет просачивался сверху через проемы в башенках, и
Эрасмус не отпускал руки Хафида, пока глаза его не привыкли к полутьме.
Слабо улыбаясь, Хафид наблюдал, как Эрасмус медленно осматривает комнату,
которая была бы совершенно пустой, если бы не маленький сундук из кедра,
который стоял в углу, освещенный солнцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20