Но они ведь не поднимают шум из-за ваших признаний? Не поднимают. Вы разве не чувствуете, что вам нужно обсудить с кем-то свои проблемы… раньше или позже?.. Черт возьми, вы чувствуете: тут нет выхода. Если вы примете мой совет, то можете поговорить с Ниро Вулфом, и чем скорее, тем лучше. Не забывайте, что мисс Митчел тоже присутствовала при нашей беседе с вами и, хотя она ваш хороший друг…
– Пожалуйста, помолчите.
Элен смотрела на свою вилку, проводя ею взад и вперед по скатерти, и я видел, как крепко были сжаты ее пальцы. Я откинулся назад и перестал смотреть на нее.
Пришли официантки и начали ставить еду. Элен Фрост подождала, пока они ушли, а затем произнесла больше для себя, чем для меня:
– Я не могу есть.
– Вы должны. – Я тоже не прикасался к пище. – Всегда следует хорошо покушать. Во всяком случае, попытайтесь. Я лично не голоден, а просто составляю вам компанию.
Потом я достал две монетки и положил на стол.
– Моя машина стоит на Пятьдесят второй улице, на полпути в Парк-авеню, со стороны жилых кварталов. Я буду ждать вас там без четверти два.
Она ничего не сказала. Я встал, нашел официантку, взял у нее свой чек, оплатил его в кассе и ушел. Через улицу, чуть подальше я нашел аптеку со стойкой, вошел и съел два бутерброда с ветчиной, запив парой стаканов молока.
Я хотел бы знать, что они сделали там в «Моурленде» с моими бобами? Положили ли обратно в кастрюлю, подумав, что было бы преступлением выбрасывать их? Об Элен Фрост я не особенно думал. Другого выхода у нее не было.
И действительно, не было. Она подошла ко мне без десяти минут два, когда я стоял на тротуаре около машины. Я открыл дверцу. Элен села в машину, и мы поехали.
По дороге я спросил ее:
– Вы съели что-нибудь?
Она кивнула.
– Немножко. Я позвонила миссис Лемоут, сообщила, куда еду, и сказала, что вернусь в три часа.
– Ага. Вы можете успеть.
Я вел машину уверенно, потому что чувствовал себя хорошо: удалось заставить ее ехать, и бутерброды не были слишком жирными. Еще не было двух часов. Элен, хотя губы у нее тряслись, а под глазами залегли тени, была спутницей такого рода, что было бы разумно опустить верх машины и дать публике посмотреть, кого вы везете… Будучи поклонником красоты, я позволил себе изредка взглядывать на ее профиль и заметил, что подбородок Элен выглядит даже лучше под этим углом, чем если бы я смотрел на нее спереди.
Конечно, нельзя было отбросить предположение, что она была убийцей, но нельзя же отрицать ее достоинства.
Мы приехали в две минуты третьего. Когда я привел ее в кабинет, там никого не было. Я оставил Элен в кресле, испугавшись самого худшего. Но все было в порядке, Вулф сидел в столовой с пустой чашкой кофе и в послеобеденном блаженном состоянии глядел в пространство, Я встал на пороге и сказал:
– Надеюсь, оладьи были несъедобны. Мисс Фрост сожалеет, что опоздала на одну минуту. Мы просто разговорились за восхитительным завтраком, и время пролетело незаметно.
– Она здесь? Вот черт!
Благожелательность перешла в недовольство. Но он уже приготовился встать.
– Не воображай, что сможешь обмануть меня. Мне все это очень не нравится.
Я пошел впереди него, чтобы открыть дверь кабинета. Вулф двинулся к письменному столу, даже более неторопливо, чем обычно, обошел вокруг кресла мисс Фрост и, прежде чем опуститься в свое, наклонил слегка голову, не сказав ни слова. Она направила на него спокойный взгляд своих карих глаз. И, клянусь, я понял, что она удерживала свои позиции и собиралась держать их дальше.
Я спокойно сел в кресло с записной книжкой в руках, не пытаясь скрывать ее.
Вулф вежливо спросил:
– Вы хотели меня видеть, мисс Фрост?
Ее глаза блеснули, и она сказала возмущенно:
– Я? Это вы послали своего человека привезти меня сюда!
– Ах, да, я послал. – Вулф вздохнул. – Теперь, когда вы здесь, не хотите ли сказать что-нибудь определенное?
Она открыла рот, снова закрыла его, и затем кратко ответила:
– Нет.
Вулф снова вздохнул. Он откинулся в кресле, прикрыл глаза и не двигался. Потом пробормотал:
– Сколько вам лет?
– В мае будет двадцать один!
– Какого числа?
– Седьмого.
– Я так понимаю, что вы называете мистера Мак-Нэра «дядя Бойд». Ваш кузен сообщил мне это. Он ваш дядя?
– Конечно, нет. Я просто называю его так.
– Вы давно его знаете?
– Всю жизнь. Он старый друг моей матери.
– Тогда вы знаете его вкусы. Какой сорт конфет он предпочитает?
Элен побледнела, но ни ее взгляд, ни голос не изменились. Она даже не взмахнула ресницами.
– Я… не знаю. В самом деле, не могу этого сказать.
– Ну, ну, мисс Фрост, – Вулф продолжал говорить спокойным голосом, – я же не прошу вас открыть какой-нибудь особый секрет, известный только вам. О такого рода деталях можно спросить у многих людей. Любого, живущего вместе с Мак-Нэром, многих из его знакомых, слуг в его доме, в магазине, где он покупает конфеты, если вообще покупает. Ну, например, он предпочитает «иорданский миндаль». Многие люди могли бы сказать мне об этом. Так случилось, что в данный момент я спрашиваю вас. Есть ли какая-нибудь причина скрывать это?
– Конечно, нет. Мне нет нужды скрывать что-либо. – Она сглотнула. – Мистер Мак-Нэр действительно любит миндаль, «иорданский миндаль», это верно.
Внезапным румянец снова появился у нее на щеках. Молодая кровь давала о себе знать.
– Я пришла сюда не для того, чтобы беседовать о сортах конфет, которые кому-то там нравятся. Я пришла, чтобы сказать, что вы совершенно превратно истолковали мои вчерашние слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74