Облик этого человека претерпел поразительные перемены. Теперь у него были густые брови и длинные ресницы. На лице вчерашнего гостя я не видел улыбки, но если бы и видел, она была бы не такой. Волосы тоже изменились, они сделались гладкими и были расчесаны на пробор.
Человек в сером костюме пододвинул стул и сел. Его новый облик мне даже нравился, а его изящные движения укрепили сложившееся у меня впечатление.
- Итак, она рассказала вам обо мне? - спросил он голосом, каким говорил со мной утром по телефону. В нем сквозили нотки напряжения. Затянутые в перчатки пальцы крепко сжимали колени.
- Да, - ответил я и, дабы поддержать разговор, добавил: - Почему вы не вошли в кабинет следом за ней?
- Наверху я заметил, как вы уходите, и заподозрил, что вы направляетесь туда.
- Почему она не кричала и не сопротивлялась?
- Я заговорил с ней первым. - Он тряхнул головой, словно отгоняя назойливую муху. - Что ещё она успела вам рассказать?
- Что вы столкнулись с ней в квартире Дорис Хаттен. И, разумеется, что узнала вас вчера.
- Она мертва, а улик нет, и вы не сможете ничего доказать.
Я усмехнулся.
- В таком случае вы зря напялили лучший маскарадный костюм, какой я когда-либо видел, напрасно потратили уйму времени и сил. Почему бы вам просто не выбросить мою записку в корзинку для бумаг? Впрочем, я знаю, почему. Кишка тонка. Когда сыщик точно знает, что и кого надо искать, собрать доказательства становится гораздо легче. Вы знали, что мне все известно.
- И вы не сообщили в полицию?
- Нет.
- И Ниро Вулфу?
Я кивнул.
- Почему?
- Мне трудно дать вам определенный ответ. Я впервые веду переговоры, спутанный по рукам и ногам, и, надо полагать, это идет во вред моему красноречию. Но мне кажется, что вы - жертва обстоятельств. Сыск мне осточертел, я хочу уйти на покой и располагаю сведениями, которые могут стать предметом нашей с вами сделки. Скажем, пятьдесят тысяч долларов. Мы сможем уладить дело к обоюдному удовлетворению, но надо действовать быстро. Если вы не купите мой товар, мне придется изобрести какое-то объяснение для полиции, которая наверняка заинтересуется тем, почему я не сразу рассказал все, что услышал от несчастной женщины. Могу дать вам сутки на размышления, этого достаточно.
- Вы думаете, я смогу получить то, за чем пришел?
- А почему нет? Вы не хотите, чтобы я долго сидел у вас на шее. Но ведь и я предпочел бы обойтись без такого тяжкого груза, как вы.
- В это я охотно верю. А ещё мне кажется, что от расплаты не уйти... - Мой собеседник вдруг издал какой-то сдавленный звук и вскочил. Вам не уйти, потому что у вас связаны руки, - добавил он и двинулся ко мне.
Я мог догадаться о его намерениях по голосу, хриплому и дрожащему. Кровь ударила ему в голову, глаза потускнели и сделались неподвижными, как у слепого. По-видимому, он с самого начала решил убить меня и теперь старался набраться храбрости.
- Эй, угомонитесь! - крикнул я.
Он остановился, пробормотал: "У вас связаны руки" - и снова шагнул ко мне, явно намереваясь зайти с тыла.
- Вы слишком беспечны, - сказал я. - Ваши наемники совсем рядом, я слышу их шаги. И терпения вам не хватает. У меня есть для вас ещё одна записка, от Ниро Вулфа. Она во внутреннем кармане. Можете достать её сами, но не пытайтесь подобраться ко мне сзади.
Чтобы преодолеть разделявшие нас два ярда, ему пришлось сделать пять или шесть шагов. Когда его затянутая в перчатку рука скользнула ко мне за пазуху и извлекла сложенный вдвое листок бумаги, я расслабился. Судя по тому, как мой собеседник смотрел на записку, читать он умел разве что по складам. Или просто слишком волновался. В конце концов он совладал с собой и принялся изучать каллиграфический почерк Вулфа: "Если мистер Гудвин не вернется домой к полуночи, сведения, сообщенные ему Синтией Браун, станут достоянием полиции, и она вскоре будет у вас. Ниро Вулф".
Мой противник смотрел на меня, и цвет его глаз медленно менялся. В них загорались огоньки. Если прежде он просто хотел убрать меня, то теперь ещё и ненавидел.
Я безмятежно проговорил:
- Теперь вы и сами видите, что поторопились. Вулф рассчитывал, что вы подумаете, будто бы я в ваших руках, и я не мешал вам укрепляться в этом заблуждении. Завтра к шести часам вечера, не позднее, Вулф хочет получить пятьдесят тысяч долларов. Вы думаете, что дело нельзя уладить к обоюдному удовлетворению, но мы придерживаемся иного мнения, и теперь решать вам. Вы говорите, что у нас нет доказательств, но мы в два счета раздобудем их. Напрасно вы недооцениваете наши способности. Лично я не советовал бы вам трогать хотя бы волосок на моей голове и таким образом настраивать Вулфа против себя. Сейчас он не питает к вам враждебных чувств. Он лишь хочет получить пятьдесят тысяч долларов.
Мой собеседник затрясся и приложил немалое усилие, чтобы унять дрожь.
- Вероятно, вы не сможете раздобыть такую сумму сразу, - сжалился я. - В таком случае Вулф согласен на чек, вы можете выписать его на оборотной стороне его записки. Перо у меня в жилетном кармане. По-моему, у Вулфа весьма умеренные запросы.
- Я не такой простак, - рявкнул мой собеседник.
- Разве кто-то считает иначе? - Желчно проговорил я и дал ему немного перевести дух. - Подумайте сами. Либо мы мы загнали вас в угол, либо нет. Если нет, что вы здесь делаете? Если да, такая мелочь, как подпись на чеке, не обременит вас. Вулф вовсе не хочет вас разорить. Держите перо.
Я надеялся, что он уже пришел в себя. Мой противник явно расслабился. И тем не менее, добыча ускользнула от меня. Он покачал головой, его плечи опять напряглись. Ненависть, которая читалась в глазах, сквозила и в голосе, когда он ответил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17