Вы что, хотите состряпать из этого дело, потому что у нас сейчас затишье с работой?
– Нет. Я хочу, чтобы ты прекратил скрести себе ладонь и дал мне дочитать главу. Я же объясняю тебе, что смерть мистера Осгуда не была результатом твоей халатности. Это все равно произошло бы, где бы ты ни находился. Я могу назвать тысячу твоих недостатков, но сегодняшний промах к ним не относится. Это вообще не промах. Ты должен был следить за тем, чтобы быка не увели из загона. У тебя не было причин подозревать, что кто-нибудь попытается причинить быку вред – ведь задача противной стороны как раз и заключалась в том, чтобы сохранить ему жизнь. Я надеюсь, что ты не будешь больше… – он умолк, услышав шаги к коридоре. Раздался стук в дверь, и вошел Берт.
– Вас просят спуститься вниз. Приехал мистер Осгуд. Я ответил, что сейчас приду. Когда Берт вышел, Вульф сказал:
– Можешь ограничиться существом дела. То, что ты чесал ладонь, а я пытался это прекратить, касается только нас. Я ответил, что думаю точно так же, и оставил его наедине с книгой
5
Внизу у лестницы меня поджидал Пратт. Он стоял, засунув руки в карманы и крепко стиснув зубы. Молча кивнув, он проводил меня в гостиную. Там, кусая губы, сидел какой-то человек. Не успели мы войти, как он рявкнул:
– Это вы Гудвин?
На его лице так и было написано, что он из тех людей, кто обожает командовать. Я сдержался и спокойно ответил:
– Да. Арчи Гудвин.
– Это вы стреляли и отогнали быка?
– Да, доктор.
– Я не доктор! Я Фредерик Осгуд. Моего сына убили. Моего единственного сына.
– Извините, я подумал, что вы доктор.
– Доктор едет из Кроуфилда. Мистер Осгуд живет по соседству и приехал раньше, – сказал Пратт. Он стоял в сторонке и глядел на нас, по-прежнему держа руки в карманах.
– Расскажите, как все было. Я хочу знать, – потребовал Осгуд.
– Хорошо, сэр.
Я рассказал ему все вплоть до того момента, когда к месту действия подоспели другие. В конце я сказал, что остальные под робности он может узнать у мистера Пратта.
– Пратт вас не касается. Так вы говорите, что когда мой сын залез в загон, вас там не было.
– Именно так я и говорю.
– Вы нью-йоркский детектив?
– Частный, – кивнул я.
– Служите у Ниро Вульфа и приехали сюда вместе с ним?
– Совершенно верно. Мистер Вульф сейчас наверху.
– Чем вы тут с Вульфом занимаетесь?
Не меняя тона, я ответил:
– Если хотите получить по зубам, то лучше встаньте.
– Какого черта…
Я предостерегающе поднял руку.
– Полегче. Я знаю, что у вас только что погиб сын, и готов сделать на это скидку, но вы ведете себя нагло. И вообще, что с вами? Истерика?
Он закусил губу. Через мгновение он заговорил более сдержанно:
– Нет, не истерика. Я хочу решить, стоит ли вызывать шерифа и полицию. Я не могу понять, что случилось. Я не верю, что все произошло так, как вы говорите.
Я посмотрел ему в глаза.
– Очень жаль. Потому что мой рассказ может подтвердить свидетель, который все время находился рядом со мной. Одна… эээ.. молодая особа.
– Где она? Как ее зовут?
– Лили Роуэн. Он в изумлении уставился на меня, потом на Пратта и снова на меня. Он даже перестал кусать губы.
– Она здесь?
– Да. И вот что еще я могу вам рассказать: неподалеку отсюда с нашей машиной произошла авария, и мы с мистером Вульфом пришли в этот дом, чтобы позвонить по телефону. Мы никого здесь не знали, в том числе и Лили Роуэн. После ужина она отправилась прогуляться и наткнулась на меня. Она была со мной, когда я обнаружил быка и отогнал его. Если вы вызовете полицию и полиция решит удостоить меня своим вниманием, то только зря потеряете время. Я вам рассказал все, что видел и делал.
Пальцы Осгуда впились в колени, как когти.
– Мой сын был вместе с этой Лили Роуэн?
– Пока она была со мной – нет. Мы встретились около половины десятого. Вашего сына я не видел с тех пор, как он ушел отсюда днем. Видела ли его мисс Роуэн – не знаю. Спросите ее.
– Я бы охотнее свернул ей шею! Что вы знаете о пари, которое заключил мой сын с Праттом?
– Я же вам все рассказал, Осгуд. Ради Бога, успокойтесь хоть немного, – громко запротестовал Пратт.
– Я хочу услышать, что скажет он. Вы знаете условия пари?
– Конечно, как и все другие, включая вашу дочь. – Я сочувственно взглянул на него. – Примите мой совет, сэр. У вас это плохо получается, ужасно плохо. Вы мне напоминаете плохого следователя, который пытается уличить карманника. Я видел многих людей, выбитых из седла внезапной смертью близких. Вам можно только посочувствовать, но если вы хотите разрабатывать какую-то версию, то лучше поручите это профессионалам. У вас есть подозрения?
–Да.
– Какие?
– Не знаю. Но я не понимаю, что произошло. Я не верю, что мой сын ни с того ни с сего полез в этот загон. Пратт утверждает, что он хотел увести быка. Это идиотское предположение. Мой сын не идиот. И в обращении со скотом он не новичок. Разве мог он подойти к быку, если тот не на привязи? Или стоять на месте, когда бык бросился на него, и ждать, пока его не поднимут на рога?
– Вы же слышали, что сказал Макмиллан! – снова запротестовал Пратт. – Он мог поскользнуться, упасть, а бык был слишком близко…
– Я этому не верю. Зачем ему понадобилось туда идти?
– Чтобы выиграть пари.
Осгуд вскочил с места. Он был широкоплеч и чуть повыше Пратта, но с брюшком. Он наступал на Пратта, сжав кулаки, и цедил сквозь зубы:
– Дрянь ты этакая, я же тебя предупреждал, чтобы ты… Я встал между ними, чувствуя себя более уверенно, чем при столкновении с быком. Лицом я стоял к Осгуду.
– Еще немного – и доктору придется лечить вас обоих. Если Пратт думает, что ваш сын пытался выиграть пари, то это его личное дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61