ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

В тот день, когда он покидал Париж, мы с матерью провожали его на вокзал, и я вроде бы тоже не удержался и всплакнул.
В 1911-м, сразу после того как Теодор вернулся в Германию, я завербовался в армию.
Наконец-то нашлось занятие мне по душе. Правда, платили не так уж много, но достаточно для того, чтобы матери не нужно было больше работать, да и у меня оставалась кое-какая мелочишка. Теодор тоже посылал ей деньги.
Через полгода службы меня наградили за меткую стрельбу из артиллерийских орудий, еще через год произвели в капралы и отправили в Булонь. В апреле 1913-го я перевелся в Тулон и на первых же учениях опять дострелялся до первого места в списке.
Вот как это было, месье: они поставили на якорь небольшую флотилию из лодок с низкими грязно-серыми парусами, размером с торпедный катер каждая, а орудия пристроили на берегу. Я выбил десять из десяти с расстояния в пять километров.
За это меня произвели в сержанты и назначили командиром 3-й батареи во втором ярусе главной линии береговых укреплений. Ее видно из этого окна вон там, где флаг, справа от центрального траверса заградительное сооружение, защищающее солдат от пуль и осколков снарядов.
Так что я неплохо устроился: получал полторы сотни франков в месяц и собирался сдавать экзамены на старшего канонира - должность, о которой давно мечтал.
Этим летом - в июле это было, три месяца назад - я собирался послать кого-нибудь в Париж за матерью, хотел перевезти ее поближе к себе, в Тулон. Она, как и я, терпеть не могла Париж.
Но тут началась война, и я отказался от этой затеи.
Через пару дней после объявления войны почти половину гарнизона нашего форта перебросили в полевые дивизии и отправили на фронт. Мы все хотели быть на месте этих ребят, но кому-то ведь надо было остаться...
Дел у нас было по горло. Полковник каждый божий день устраивал учебные стрельбы и повсюду выставлял удвоенные караулы, так что нам едва хватало времени на еду и сон.
Но никто не жаловался. Разговоры шли только о том, как бы половчее нам одолеть Германию. Я заразился всеобщим лихорадочным нетерпением и каждое утро просыпался с надеждой, что сегодня меня вызовут и откомандируют на фронт. Я знал, что считаюсь лучшим канониром во всем батальоне, и не мог взять в толк, почему меня до сих пор держат в тылу. Думал, что мне просто не повезло.
Так продолжалось два месяца. По утрам полковник произносил в казармах небольшую речь, поддерживая в солдатах боевой дух, а донесения из Лилля, Реймса и Лувэна изо дня в день подогревали наш пыл. Сколько времени мы провели, усевшись в кружок в каком-нибудь бараке и распевая "Марсельезу"! Все мы жаждали крови врага.
Однажды утром - в прошлый понедельник это было, 5 октября, дневальный разыскал меня на позиции и сказал, что на пропускном пункте ждет какой-то человек в гражданском. По дороге я гадал, кто бы это мог быть.
А был это мой брат Теодор.
Мы не виделись больше года, и я так обрадовался, что обнял и расцеловал его. Решив, что он здесь проездом из Парижа, я забросал его вопросами о матери, но, как оказалось, Теодор прибыл из Франкфурта кружным путем через Швейцарию. Боев он не видел, потому что проехал южнее линии фронта.
- Это был единственный безопасный путь, - пояснил он. - А поскольку по дороге в Париж я очутился в пятидесяти милях от Тулона, решил сделать крюк и навестить тебя. Неделю назад во Франкфурте я получил повестку в германскую армию и с трудом вырвался из страны.
Говоря это, он старательно отводил глаза, и я подумал тогда, что ему неловко признаваться в дезертирстве.
Но я не видел в этом ничего постыдного. Не мог же я осудить собственного брата за то, что он не хочет сражаться против Франции!
Ясное дело, я сразу предложил ему пойти добровольцем в батальон береговой обороны и служить здесь, в Тулоне, вместе со мной. Но он покачал головой, сказав, что собирается сначала съездить в Париж и повидать мать, а потом записаться в армию и сразу отправиться на фронт.
Разумеется, я его отлично понимал и потому не стал уговаривать. Мы битый час болтали о старых славных временах, потом я спросил, не хочет ли он посмотреть, как выглядят фортификационные сооружения.
- Да, это было бы занятно, - отозвался Теодор без особого любопытства.
Я пошел за разрешением к дежурному офицеру, которым оказался капитан Жанвур, мой добрый приятель.
- Ты же знаешь, Бонно, - сказал он, когда я отсалютовал и изложил свою просьбу, - что полковник отдал строжайшие распоряжения по поводу визитеров. В военное время под подозрением все и каждый. Но ты говоришь, он - твой брат?
- Да, ваше благородие. Мой брат Теодор.
- Можешь за него поручиться?
Я на мгновение задумался - все-таки Теодор вырос в Германии, - но тут же отогнал мелькнувшее сомнение. Ба! Подозревать собственного брата!
- Ручаюсь за него, ваше благородие! - твердо ответил я.
- Тогда все в порядке. Такому парню, как ты, Бонно, можно доверять. Эй, дневальный, выпиши ему пропуск.
Случилось так, что в тот день учебную стрельбу назначили на два часа, и у нас была уйма времени. Первым делом я повел Теодора на передовую линию береговых укреплений с замаскированными орудиями.
Я тогда не заметил, чтобы он очень уж сильно заинтересовался - так, спросил кое-что, а говорил в основном о былом веселье в Париже. Но задним числом я припомнил, что он шарил взглядом по окрестностям, словно лучом прожектора в темноте.
Затем мы перебрались через траверс и двинулись к главной линии укреплений, остановившись по пути посмотреть на новые orillons Выступы бастиона (фр.), построенные после начала войны. Теодор задал несколько вопросов, и я объяснил ему, что старые крылья бастиона заменили для защиты от продольного огня второго орудийного яруса.
1 2 3 4 5 6

ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ    

Рубрики

Рубрики