И с Викентьевым произошла неуловимая перемена, суть которой Валерий не смог бы объяснить, однако он как-то сразу понял, что подполковник никакой не редактор и общественные дела его ни в малейшей степени не интересуют.
– Ты проявил себя смелым и решительным человеком, мы это заметили и хотим предложить тебе важную работу. – Викентьев смотрел испытующе. – Как у тебя нервишки?
– Не жалуюсь, – недоумевающе ответил Попов. – А что?
– Да я смотрел твою медицинскую карточку и с врачом разговаривал: психическое и физическое состояние отличное.
Попов оставил его реплику без ответа.
– Работа немного нервная, особенно с непривычки, но люди с ней справляются, и ты тоже, думаю, справишься.
Викентьев замолчал, рассматривая собеседника. Тот ждал продолжения и вопросов не задавал. Губы подполковника дрогнули в улыбке. Невозмутимость кандидата ему нравилась.
– За нервные нагрузки предусмотрена дополнительная оплата, десять суток к отпуску и ежегодная санаторная путевка.
Викентьев снова был предельно серьезен.
– Но главное, конечно, не это. Работа состоит в том, чтобы очищать наше общество от особо опасных преступников, зверей, опасных для каждого человека.
– Ничего не пойму, – не выдержал Попов. – Вы говорите про группу захвата? Только откуда там доплаты и путевки?
– Как ты относишься к Лесухину? – вопросом на вопрос ответил Викентьев.
– А как к нему относиться? Попался б мне – пристрелил как собаку!
– Он и приговорен к расстрелу. Кассацию отклонили, на помилование тоже шансов немного, – спокойно проговорил Викентьев, не отрывая пристального взгляда от лица собеседника. – Значит, кому-то предстоит работа по исполнению приговора.
– И что? – механически спросил Попов, хотя он уже распознал, к чему клонит подполковник, но, обманутый обыденностью тона, еще не поверил в правильность своей догадки.
– То самое, – кивнул Викентьев. – Тебе предлагается принять участие в этой важной работе.
– Ну дела! – растерянно проговорил Попов. – Вы всерьез? Чтобы я вроде как… палачом был?
Он с трудом выдавил слово, за которым вставал реальный образ.
Викентьев поморщился.
– Это слово для обывателя. Вроде как «мент». Мы же себя и своих товарищей «ментами» не называем? Так и там – есть исполнитель приговора. У него, кстати, самая ответственная часть работы. И самая, надо сказать, неприятная. Понятно, что новичка, с бухты-барахты туда не поставят. Но свести преступника с пулей, которая ему предназначена, – дело хлопотное и непростое. Надо многое организовать, технически обеспечить, состыковать. Этим занимается спецопергруппа, войти в которую я тебе и предлагаю.
Попов ошарашенно молчал.
– И что я буду делать? – тихо спросил он, облизнув пересохшие губы.
– Обеспечивать охрану! – Викентьев разъяснял терпеливо и старательно.
– Чтобы преступник не убежал, не набросился на прокурора, не ударился головой о батарею…
– А почему нельзя о батарею?
– Потому что все должно быть по закону!
Попов молчал, глядя в пол. Викентьев отметил, что он не испугался, не впал в тихую панику. Нормальная реакция нормального человека на предложение, далеко выходящее за пределы нормальных и привычных рамок.
– Ты же только что сказал, что пристрелил бы этого ублюдка Лесухина!
– ободряюще проговорил Викентьев и, обойдя вокруг стола, положил руку Валере на плечо.
– Это в запале, в горячке – совсем другое! – Попов перевел дух. – А отказаться можно?
– Конечно, можно! – жестко ответил Викентьев. – На аркане-то тебя никто не потащит! Только…
Он снова обошел стол и сел на свое место.
– Ты взрослый парень, серьезный и ответственный. И предложение тебе сделано серьезное. Наверное, его готовили, прорабатывали, согласовывали. Да и я, надеюсь, на дурашку не похож! Так что подумай, стоит ли отказываться!
Попов взглянул на каменное лицо подполковника и отвел глаза.
– Все равно эту работу кому-то делать, если ты, подходящий по всем статьям, уйдешь в сторону – значит, подставишь менее готового товарища. Порядочно ли это?
Попов отчетливо понимал, что отказываться нельзя. Он не смог бы объяснить, откуда пришло это понимание, может, подполковник Викентьев излучал какие-то биотоки, но чувствовал – отказ уронит его авторитет в глазах товарищей, да и сам он перестанет себя уважать как трусливого чистоплюя.
– А ребята тоже там, в этой группе? – сглотнул он. – Гальский, Тимохин, Сергеев?
Лицо Викентьева вновь стало живым.
– Узнаешь в свое время. Пока могу только сказать, что будешь работать со своими товарищами.
Викентьев улыбнулся.
– Так что не трусь! Согласен?
Попов, чуть помешкав, кивнул.
– И отлично. Сейчас напишешь рапорток, я продиктую… И, конечно, никому ни слова!
– И жене? – спросил Попов.
Викентьев на секунду отвел взгляд.
– Жена, конечно, дело особое. Работа ночная, не скроешь… Хотя придумать можно что-то другое… – Викентьев немного подумал. – Знаешь что? Пока ничего ей не говори, а после первой операции – сам решишь. Захочешь – скажешь.
Попову показалось, что голос подполковника звучит довольно фальшиво. Вернувшись к себе, Попов долго не мог сосредоточиться. Механически сделал несколько телефонных звонков, составил запрос в Главный информационный центр, потом вызвал в коридор Гальского.
– Слушай, Женя, а кто такой Викентьев?
– Этот подполковник в зеленой форме? – переспросил Гальский. – Начальник отдела статистики в Управлении исправительных дел. Я его плохо знаю. А почему ты спрашиваешь?
– Да так… – Попов ушел от прямого ответа. – Остановил меня, интересовался, что да как…
– Это за ним водится, – кивнул Женя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14