Поэтому победители эпохи перестройки занимались в резво бегущих автомобилях одним и тем же: считали деньги, причем не российские рубли, а доллары и марки, поправляли уставшие организмы ароматным коньяком или, в зависимости от пристрастий, прозрачной чистейшей водкой, по правительственной или коммерческой спутниковой связи договаривались о встречах для дачи-получения взяток, обедах или ужинах, любовных свиданиях, улаживали нескончаемые и столь важные хозяйственные дела, дозаряжали и в последний раз проверяли оружие, тискали обтянутые скользким нейлоном женские бедра и колени, а то и приправляли походно-транспортный, но оттого не менее сладкий минет, обсуждали с соучастниками планы преступлений, продумывали, как лучше обмануть партнеров по бизнесу, готовили заговоры и интриги – словом, делали то, за что в недавние времена подлежали расстрелу, многолетнему тюремному заключению или, по крайней мере, исключению из партии, снятию со всех постов и гражданской смерти.Сейчас, правда, на смену гражданской с высокой долей вероятности пришла возможность обычной, биологической, смерти насильственного характера. Ежедневная криминальная хроника приучила к мысли, что убить могут кого угодно. Бизнесменов каждый день расстреливают в офисах или подъездах собственных домов, взрывают в машинах; крутым, отпетым бандитам всаживают пулю в лоб или затылок еще более крутые и отпетые. Наиболее благополучна судьба политиков и проституток – их не отстреливают в массовом порядке. Наверное, потому, что и с теми, и с другими легко договориться.Полковник госбезопасности Дронов выгодно отличался от пассажиров тысяч других рассекающих столицу машин. Он не посадил рядом с собой ни политика, ни миллиардера, ни проститутку, не опохмелялся на ходу, не решал по спецсвязи личных проблем, не имел при себе валюты и даже оружия, положенного по роду деятельности. К тому же думал он исключительно о службе.Во многом это объяснялось тем, что более полугода, пока шло служебное расследование и уголовное следствие по делу о бывшем одиннадцатом отделе КГБ СССР, он находился в «подвешенном» состоянии и пребывал в полном неведении относительно своей судьбы. Лишь неделю назад полномочная комиссия при Директоре ФСК вынесла заключение о полной непричастности Дронова к злоупотреблениям генерала Верлинова. Более того, было признано, что он принял решительные меры для предотвращения ухода генерала-изменника за кордон и наведения порядка в подразделении.Сегодня Дронов получил назначение на должность начальника отдела и полковничьи погоны. А потому его переполняло желание хорошо зарекомендовать себя в новом качестве и оправдать доверие руководства. О посторонних вещах, а тем более о личной выгоде свежеиспеченный полковник думать не мог – время для этого еще не пришло.Неброская черная «волга» с антеннами радиотелефона и специальной радиосвязи проделала неблизкий путь от центрального здания ФСК на Лубянке до штаб-квартиры Управления по безопасности специальных технических объектов в Юго-Западном районе столицы. Еще недавно комплекс зданий за глухим кирпичным забором назывался одиннадцатым отделом КГБ СССР, его многолетний руководитель генерал Верлинов почти добился полной автономии своего подразделения и собирался превратить его в Министерство внутреннего контроля, призванное покончить с коррупцией, преступностью, моральным разложением и распродажей России. Но в большой игре любая ошибка оборачивается поражением, а подчиненные генерала допустили ряд промахов...Нового начальника ждали: едва автомобиль приблизился к стальным, выкрашенным в зеленый цвет воротам, как тяжелые створки распахнулись будто сами собой. Вытянувшись в струнку, отдали честь охранники – в период реформации недостаточное усердие может стоить места. А в том, что предстоит большая перетряска, никто не сомневался, в коллективе царило нервное ожидание.Через полчаса Дронов собрал руководителей структурных подразделений на оперативное совещание.– Порочная идея о самостоятельности нашего отдела закончилась тем, чего и следовало ожидать, – сурово сказал он, разглядывая напряженно застывших По обе стороны длинного стола подчиненных. – Политической авантюрой, служебными нарушениями и прямыми преступлениями, в том числе изменой Родине.Полковник говорил ровно, строго и размеренно, умело делая паузы, усиливающие внимание слушателей. Неосознанно он копировал своего предшественника, и если закрыть глаза, то при известной доле воображения можно было представить, что совещание ведет Верлинов. С открытыми глазами даже самое богатое воображение не могло помочь: давно не глаженный костюм сидел на новом начальнике неловко, кончики воротника сорочки чуть загибались вверх, галстук, казалось, скрутится В трубочку, если снять аляповатую желтую заколку. В принципе, эти мелочи не особенно бросались в глаза – так ходят три четверти руководителей, считающих, что костюмно-галстучный наряд придает респектабельность сам по себе.Но сотрудники одиннадцатого отдела не успели забыть генерала Верлинова, который всегда смотрелся щеголем, независимо от того, одет он в гражданское или в форму. Умение одеваться с иголочки было у него врожденным, как и породистость лица, значительность манер, весомость речи. Такие вещи не вручаются вместе с погонами. Верлинов выглядел генералом. Дронов же, с его простоватым лицом, грубыми ухватками и неистребимой, неосознаваемой привычкой копировать руководство, даже бывшее и опальное, не тянул выше исполнительного и деятельного капитана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19