Баклана надо было найти, поэтому мы и сидели сейчас на открытой веранде, над которой протягивало к солнцу огромные клешни членистоногое, давшее название этому заведению.
Если бы я не работал в милиции и посмотрел в приключенческом фильме, как два инспектора потягивают пиво в баре, дожидаясь нужного человека, я бы, наверное, им позавидовал. Сейчас, в реальной жизни, я ничего, кроме раздражения, не испытывал и сидел как на иголках. На сегодня у меня были вызваны четыре свидетеля по грабежу, очевидцы угона автомобиля и два тунеядца, а в связи с незапланированными мероприятиями вся работа шла кувырком… Придется еще раз отрывать людей от дел, некоторые будут возмущаться, и не станешь объяснять каждому, что дело, по которому они вызваны, оттеснено на второй план более неотложными, что преступление заранее не предусмотришь, что всю ночь ты не спал…
— Сваливаем, тут уголовка кого-то пасет, — этот шепот вывел меня из размышлений, и я быстро обернулся. Гражданин Наливайко по кличке Зуб быстро тащил к выходу изрядно пьяного и потому ничего не понимающего Колю Золотушкина. В другое время я бы поинтересовался, почему эти друзья не на работе, и задал бы им много других вопросов, отвечать на которые они не любят, недаром столь поспешно удалились, бросив недопитое пиво. Сейчас я только отметил, что надо будет вызвать их на беседу, и еще подумал, что наша с Багровым потрепанная одежда, кружки с пивом и прочие детали маскировки — все это секрет полишинеля, ибо местная шпана хорошо знает нас в лицо. Расчет строился только на то, что Баклан и его друзья — залетные и не имеют здесь связей.
Около пяти часов в бар зашла пестрая компания, такая, какую мы и ждали. Вошедшие сразу заставили сдвинутые столики огромным количеством кружек. В пиво добавлялось дегтярно-черное вино из стоявших под столом бутылок, и эта смесь расходилась довольно быстро.
— Иди вызывай машину, — сказал я Багрову. — Все равно их надо будет проверить. А повод есть — распитие спиртного в общественном месте.
Компания вела себя все более шумно, и хотя смысла разговора разобрать было нельзя, судя по отдельным словечкам, беседовали не на светские темы.
— Не матерись, Баклан! Хочешь найти приключений? — донеслось до меня, но кто и кому это сказал, я не уловил, так как сидел к говорившему спиной. Пора было действовать. Я достал специально припасенного вяленого леща и подошел к соседнему столику.
— Ребята, давайте на пиво махнемся, а то все деньги вышли.
— Садись к нам, нальем, — покровительственно сказал широкоплечий небритый мужчина, одобрительно осматривая леща. — Рыбина у тебя отменная! На базаре купил?
— У рыбаков стрельнул, — ответил я, доставая нож. — Давай порежу.
Мне придвинули кружку, и я с содроганием подумал, что придется пить эту тошнотворную смесь.
— Местный? — спросил сосед, выбирая себе икряной кусок побольше.
— Нет, проездом. Городок понравился, решили пожить здесь с недельку. Я стал обгладывать хвост, а нож был куплен сегодня утром, старшина отдела врезал в ручку монету, и теперь он ничем не отличался от того, который сейчас исследовали эксперты.
Я отхлебнул из кружки, незаметно рассматривая окружающих. За столом сидело семь человек, и вряд ли кому-нибудь доставило бы удовольствие встретить эту компанию в безлюдном месте. Все увлеченно занялись рыбой, и на меня никто не обращал внимания.
К столику подошел Багров и, чуть заметно кивнув мне, громко поздоровался.
— Это мой товарищ, — пояснил я. — Мы вместе промышляем.
— Ну, пусть и он садится, — сказал тот же мужчина. — Вы сами откуда?
— С Кубани, — степенно ответил Багров. — Поездили по Грузии, были в Сочи, сейчас вот думаем в Крым подаваться.
— А тут где устроились?
— За рекой, в роще. Там хороший балаган стоит, тепло, светло и сухо, и не кусают мухи…
Сидящий напротив меня человек оторвался от кружки и поднял голову:
— Что-то я вас там не видел. У меня там кореш живет — Юрка Татарин. Знаете его?
— Знаем, — уверенно ответил я, чувствуя, как загорается в душе охотничий азарт.
— Что же он, гад, не пришел вчера? Или думает, что я ему подарил червонец? За такие вещи буду морду бить!
— Спокойней, Баклан! — осадил его небритый здоровяк. — Что-то ты сегодня больно грозный!
Мутные глаза Баклана опустились, и среди рыбной шелухи он увидел нож.
— Откуда он у тебя? — спросил Баклан, беря его в руки и рассматривая со всех сторон.
— Нашел рядом с балаганом, — небрежно ответил я. — А что такое?
— Это Рыжего нож. Он меня им позавчера пугал по пьянке. Ну я и до него доберусь, руки ему обломаю.
Пора было заканчивать. За соседним столиком уже десять минут сидел Витя Лактионов, и я незаметно кивнул ему головой. Через минуту к нам подошли два участковых в форме и шестеро наших с повязками дружинников. Внешне это выглядело как обычный обход милиции «злачных мест». Один из «дружинников» как будто случайно заглянул под наш стол и вытащил оттуда целую батарею початых бутылок.
— Распиваете? Пройдемте с нами!
Наши стали заниматься задержанными, а мы с Багровым отвезли Баклана в прокуратуру — Зайцев пожелал допросить его лично.
В миру Баклан оказался Погореловым Иваном Тимофеевичем, тридцати четырех лет, имеющим четыре судимости, впрочем, как он настоятельно подчеркивал, две из них уже погашены. Говорил он быстро, запальчиво, отчаянно жестикулировал, легко переходил на крик и был явно склонен превращать беседу в спор или даже в ссору, словом, полностью оправдывал свое прозвище.
— Скажите, Погорелов, — Зайцев держался как всегда невозмутимо, — вы знаете Рифата Бакырова?
— Юрку Татарина, что ли?
1 2 3 4 5 6