Он уже протянул руку, чтобы прикоснуться к локтю Мэнди и поторопить её, но его остановило непонятное движение впереди. Монахи, стоявшие возле алтаря, вынули из-под ряс короткоствольные автоматы «узи» с длинными чёрными глушителями. В свете горящих свечей тёмная сталь отливала тусклым масляным блеском. Выпущенная очередь, прозвучавшая не громче, чем кашель заядлого курильщика, выбила дробное стаккато по алтарю. Вдоль рядов стали подниматься головы прихожан. Священник, стоявший за алтарём, исполнил какой-то дикий танец, на его белом одеянии появились красные пятна, как при игре в пейнтбол. А затем он рухнул лицом на алтарь, и его кровь смешалась с выплеснувшимся из чаши вином для причастия.
После недолгого ошеломлённого молчания в соборе поднялись крики. Люди стали вскакивать со скамеек. Дряхлый архиепископ проснулся и в ужасе вскочил с кресла. От резкого движения высокая митра свалилась с его головы и покатилась по помосту.
Монахи побежали по рядам — сзади и с боков. Они отрывисто выкрикивали команды на немецком, французском и английском языках:
— Bleiben Sie in Ihren Sitzen… Ne bouge pas…
Голоса их звучали приглушённо, поскольку лица под низко нависшими капюшонами были скрыты ещё и за чёрными шёлковыми полумасками. Но оружие, направленное на людей, делало их слова понятными без всякого перевода:
— Оставайтесь на своих местах, или умрёте!
Мэнди, поднявшись с колен, села рядом с Джейсоном и взяла его за руку, а он, сжав её пальцы, лишь смотрел по сторонам, не будучи в состоянии даже моргнуть. Все двери были закрыты, и у каждой из них возвышалась жуткая фигура в чёрной рясе.
Что происходит?
От группы монахов, стоявших у главного входа, отделился человек. Он был выше остальных, и его одеяние больше напоминало то ли накидку с капюшоном, то ли мантию. Было очевидно, что это их предводитель. Безоружный, он уверенно шёл по центральному проходу нефа. После того как он приблизился к алтарю, между ним и архиепископом завязался ожесточённый спор. До Джейсона не сразу дошло, что разговор идёт на латыни. Внезапно архиепископ, объятый ужасом, отшатнулся назад.
Предводитель сделал шаг в сторону, и к алтарю подошли двое его людей. Стволы автоматов изрыгнули огонь. Однако их целью было не убийство — они стреляли по стеклянному кубу, в котором находился золотой саркофаг. На пуленепробиваемом стекле остались отметины, однако оно устояло.
— Грабители… — пробормотал Джейсон.
Это было всего лишь тщательно спланированное ограбление.
Увидев, что прозрачный сейф не поддаётся атакам налётчиков, архиепископ, похоже, обрёл силу духа и немного приободрился. Предводитель протянул по направлению к нему руку и что-то сказал по-латыни. Священнослужитель отрицательно покачал головой.
— Lassen Sie dann das Blut Ihrer Schafe Ihre Hande beflecke, — сказал мужчина, на сей раз по-немецки.
«Тогда пусть кровь твоих овец падёт на твои руки».
Предводитель сделал знак, и к алтарю подошли двое других монахов. Они встали по разные стороны стеклянного куба и прижали к его металлическому основанию два больших металлических диска. Эффект последовал незамедлительно. Уже ослабленное пулями стекло лопнуло, словно от порыва ураганного ветра. В отблесках огней саркофаг засиял ещё ярче. Джейсон вдруг ощутил непонятное давление, у него заложило уши, как если бы стены собора резко сошлись, пытаясь раздавить собравшихся. Перед глазами поплыли круги.
Джейсон повернулся к Мэнди. Она все ещё сжимала его руку, но теперь её голова была запрокинута назад, а рот широко открыт в беззвучном крике.
— Мэнди…
Боковым зрением он увидел, что остальные прихожане застыли в такой же неестественной позе. Рука Мэнди, которую сжимал Джейсон, стала дрожать, вибрировать, словно динамик аудиосистемы, работающей на пределе громкости. Из её глаз потекли слезы, сначала обычные, а потом кровавые. Девушка перестала дышать, дёрнулась и напряглась, её свободная рука колотила по скамейке. Джейсон почувствовал, что из кончиков её пальцев вырвалось что-то вроде электрического разряда, отдёрнул руку и, дрожа от ужаса, вскочил. Из широко открытого рта Мэнди поднялась тонкая струйка дыма. Её глаза закатились — до такой степени, что остались видны только белки, а уголки глаз обуглились. Она была мертва.
Охваченный паническим ужасом, Джейсон обвёл взглядом собор. То же самое творилось повсюду. Лишь несколько человек оставались невредимы — те, которые, как и Джейсон, не подходили к причастию. Двое маленьких детей, оказавшись зажаты между мёртвыми родителями, отчаянно плакали от страха.
Джейсон метнулся в густую тень у стены, и, к счастью, это быстрое движение осталось незамеченным. Он пошарил руками у себя за спиной, нащупал дверь и открыл её. Только вот дверь была не настоящая. Приоткрыв её и проскользнув внутрь, Джейсон оказался в исповедальне.
Он упал на колени, пригнулся к полу, обхватив голову руками, и забормотал молитвы.
А потом, так же внезапно, все закончилось. Он почувствовал это всем своим существом. Давление исчезло, круги перед глазами — тоже, а стены собора раздвинулись. Джейсон плакал, и слезы, стекавшие по лицу, были холодными как лёд.
Через какое-то время он набрался смелости, приподнялся и, найдя щель в двери исповедальни, прильнул к ней глазом. Отсюда был хорошо виден неф и алтарь. В воздухе пахло палёными волосами. Крики и стоны все ещё были слышны, но теперь они исходили от тех немногих, которые остались в живых. Мужчина в грязной заношенной одежде, по-видимому бездомный, поднялся со скамьи и, шатаясь, побежал по проходу. Но не успел он сделать и десяти шагов, как получил пулю в затылок и неуклюже растянулся на полу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26