Мой сын один.От удивления у Бена слегка приоткрылся рот.– Вы привезли с собой сына? Сколько ему лет?– Одиннадцать. Он уже ездил со мной на раскопки.– Вот это да! Сызмальства приучаете парня к своему ремеслу? Класс! А почему бы вам не позвонить ему? – Он показал на белый телефонный аппарат, висевший на стене. – Если он не против, пусть присоединится к нам.Эшли ожидала, что ее станут осуждать за то, что она потащила сына через полмира, и была готова обороняться, но, встретив столь добродушное отношение со стороны Бена, оттаяла. Может, она вовсе не сваляла дурака и для Джейсона это станет главным приключением всей его жизни?– Вы правы. Сейчас я позвоню ему.Звонок в номер выявил, что Джейсон до сих пор сидит за «Нинтендо». «Одержимый, ей-богу! – подумалось Эшли. До ее слуха доносилось звяканье и бибиканье игровой приставки.– Мам, не могу говорить! Я уже на двадцать третьем уровне! Осталось еще три! Я еще никогда не проходил так много!– Ты у меня просто молодец. Послушай, ты не будешь против, если я задержусь на часок?– Да хоть на два! Ладно, мам, все! Пока!В трубке послышались короткие гудки. Эшли вздохнула и направилась в бар. В конце концов, познакомиться накануне отъезда с товарищами по будущей работе и впрямь не помешает.Бар «У Макси» был изысканным заведением, оборудованным в духе парижских кафе с маленькими столиками и уютными кабинками. Позади стойки висел французский флаг. Почти все столики были заняты нарядно одетой публикой, потягивающей эспрессо, кофе с молоком и экзотические напитки. Громкая и ритмичная латиноамериканская музыка явно диссонировала с европейской атрибутикой бара.Члены ее команды уже сидели в дальней кабинке. От стойки бара, с тремя бокалами в двух руках, туда же направлялся и Бен, ловко маневрируя между многочисленными посетителями и пытаясь не расплескать драгоценную жидкость. Эшли скользнула в кабинку прямо перед его носом.– Если мне не изменяет память, леди предпочитает виски, – сказал он, усаживаясь рядом и ставя перед ней один из бокалов.– Спасибо, – улыбнулась она.– Вы, судя по всему, уже знакомы, – проговорил египетский археолог, сидевший напротив них, рядом с Линдой Фюрстенберг. Белозубая улыбка на его смуглом лице казалась ослепительной, а лицо завораживало какой-то темной красотой. – Давно вы знакомы? – спросил он, пригубив вино из бокала.– Нет, всего лишь сидели рядом во время встречи, – объяснила Эшли. – А так мы – незнакомцы.– Незнакомцы… Какое ужасное слово! – шутовски закатил глаза Бен.– Понятно, – сказал Халид. – А мы с профессором Фюрстенберг, пока мистер Браст ходил за выпивкой, тоже успели получше познакомиться.– Прошу вас, называйте меня Линдой, – смущенно попросила женщина, накручивая на палец светлый локон у виска.Ее манеры были свободными, но взгляд, скользивший по посетителям бара, показался Эшли каким-то стеклянным.Египтянин вежливо склонил голову.– Линда как раз рассказывала мне о своей работе над докторской диссертацией. Эволюционная биология. Она исследовала развитие фосфоресцирующих водорослей в пещерных системах. Захватывающая тема!– Я видел такие светящиеся водоросли, – заявил Бен. – В пещере на Мадагаскаре. Там от них было так светло, что впору темные очки надевать.– Rinchari luminarus, – кивнула Линда. – Замечательные представители этого вида. Они бывают самых разных цветов.Линда стала рассказывать, чем различаются виды водорослей, а Эшли, слушая ее вполуха, рассматривала саму женщину. Глаза настолько насыщенного синего цвета, что Эшли подумала, не контактные ли это линзы, округлые формы, маленькие руки с тонкими, как у ребенка, пальцами… полная противоположность крепко скроенному, сухощавому телу самой Эшли. Уж ее-то пампушечкой точно никто не назовет.Халид не сводил с нее глаз, то и дело кивая и поддакивая, и было очевидно, что он загипнотизирован не только захватывающим повествованием о генетических вариациях светящегося лишайника. По лицу Бена также блуждала мечтательная улыбка.Эшли ощутила себя обломком гранита, который положили рядом с благоухающей розой, и разом проглотила остававшееся в бокале виски.– …Вот так я и получила степень доктора наук.– Теперь я понимаю, почему доктор Блейкли остановил на вас свой выбор, – проговорила Эшли. Оба мужчины вздрогнули, словно разом вышли из транса. – Ваши познания в области эволюции живых организмов могут оказаться незаменимыми в наших исследованиях.Бен прочистил горло.– Очень нужная вещь!– Полностью согласен, – закивал Халид.Бен наконец перестал глазеть на Линду и посмотрел на египтянина.– А вы, значит, геолог, верно? И что же привело сюда вас?Тот отпил из бокала и загадочно ответил:– Антарктический договор пятьдесят девятого года.– Еще раз, пожалуйста, – попросил Бен.– Антарктида никому не принадлежит. В соответствии с договором тысяча девятьсот пятьдесят девятого года континент может использоваться только для научных исследований в мирных целях. Что-то вроде всемирного общедоступного парка.– Да, я знаю. У Австралии там есть несколько станций.– Но знаете ли вы о том, что из-за запрета, наложенного договором на геологическую разведку в этом регионе, объемы природных ископаемых в Антарктике до сих пор неизвестны? Это – большое белое пятно. – Предоставив слушателям несколько секунд для того, чтобы переварить услышаное, Халид продолжил: – В девяносто первом году срок действия договора истек, и теперь континент открыт для геологических изысканий. Но – с одной немаловажной оговоркой: его землям не должен быть нанесен вред.Эшли осенило. Только сейчас она поняла грандиозность замысла организаторов их экспедиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21