Жалкая, падшая женщина, решившаяся в отчаянии прибегнуть к помощи негодяев, искусных в преступном умении скрывать дурные дела, женщина, пробравшаяся в порядочное общество и к профессии, достойной уважения, посредством фальшивой репутации, женщина, по положению своему подвергающаяся страшной необходимости постоянно скрываться и постоянно обманывать в том, что касалось её прошлой жизни, — вот в каком виде представилась теперь Аллэну прелестная торп-эмброзская гувернантка! Ложно или истинно представилась? Пробралась ли она в порядочное общество и к профессии, достойной уважения, посредством фальшивого имени? Да. Наложило ли на неё её положение ужасную необходимость постоянно обманывать насчёт её прошлой жизни? Да. Была ли она жалкой жертвой вероломства какого-нибудь подлого человека, как Аллэн предполагал? Она не была такой жалкой жертвой. Заключение, сделанное Аллэном, заключение, к которому буквально привели факты, имеющиеся у него, всё-таки было далеко от истины. Действительная история отношений мисс Гуильт к дому в Пимлико и к людям, жившим в нём, к дому, как справедливо говорили, наполненному скверными тайнами, и к людям, как описывали, постоянно находившимся в опасности попасться в руки закона, раскроется последующими событиями. Эта история была совсем не так возмутительна, но вместе с тем гораздо ужаснее, чем Аллэн и его советник предполагали.— Я старался избавить вас от огорчений, мистер Армадэль, — повторил Педгифт. — Я желал, как только мог, избежать этого.Аллэн поднял глаза и сделал усилие, чтобы овладеть собой.— Вы ужасно меня огорчили, — сказал он. — Вы совсем разбили моё сердце. Но это не ваша вина. Я чувствую, что вы оказали мне услугу, и то, что я должен сделать, я сделаю, когда приду в себя. Есть одно обстоятельство, — прибавил Аллэн после минутного тягостного размышления, — о котором следует тотчас же нам условиться. Совет, данный вами теперь, вы дали с добрым намерением, и это самый лучший совет, какой только можно было дать; я с признательностью приму его. Мы никогда более не будем упоминать об этом деле, и прошу, умоляю вас никогда не говорить об этом никому другому. Обещаете вы мне это?Педгифт дал обещание с неподдельной искренностью и без свойственной его профессии сухости в обращении с клиентом. Огорчение, выразившееся на лице Аллэна, по-видимому, расстроило его. Закончив разговор, он откланялся и вышел из комнаты.Оставшись один, Аллэн позвонил, попросил, чтобы ему подали письменные принадлежности, и вынул из записной книжки роковое рекомендательное письмо к «миссис Мэндевилль», полученное им от жены майора.Человек, привыкший анализировать случившееся и на основе анализа готовившийся действовать обдуманно, на месте Аллэна почувствовал бы некоторую нерешительность относительно того, как в сложившейся ситуации наиболее осмотрительно поступить. Привыкнув повиноваться своим впечатлениям, Аллэн повиновался первому впечатлению и в этом серьёзном непредвиденном деле. Хотя его привязанность к мисс Гуильт была совсем не так глубока, как он воображал, она внушила ему необыкновенный восторг и огорчение, когда он думал о ней теперь; его главным стремлением в эту критическую минуту было сострадательное желание мужчины защитить от огласки и погибели несчастную женщину, лишившуюся его уважения, но не своих прав на снисхождение.«Я не могу вернуться в Торп-Эмброз, я не могу решиться говорить с нею или увидеть её опять, но я могу сохранить её тайну — и сохраню!»С этой мыслью Аллэн принялся за главную обязанность, которую должен был выполнить, — уведомить миссис Мильрой. Если бы он был умнее и проницательнее, то, может быть, нашёл бы, что это письмо писать нелегко. Теперь же он не предвидел последствий и не чувствовал затруднения; он принял решение не сообщать о случившемся в Торп-Эмброз жене майора и написал ей несколько строчек так быстро, как только позволяли перо и бумага. «Гостиница Денн, Ковент-Гараен, вторник. Милостивая государыня! Прошу вас извинить меня, что я не возвращаюсь в Торп-Эмброз сегодня, как обещал. Непредвиденные обстоятельства принуждают меня остаться в Лондоне. Я с сожалением должен сказать, что мне не удалось видеть миссис Мэндевилль, почему я и не мог исполнить вашего поручения. Я прошу у вас позволения с крайним извинением возвратить вам рекомендательное письмо. Я надеюсь, вы позволите мне сказать в заключение, что я очень вам обязан за вашу доброту и не осмелюсь более употреблять её во зло. Я остаюсь, милостивая государыня, искренно вам преданный Аллэн Армадэлъ».
Этими бесхитростными словами, не зная характера женщины, с которой он имел дело, Аллэн вложил в руки миссис Мильрой оружие, которое она и желала иметь.Запечатав письмо и написав адрес, Аллэн смог подумать о себе и о своём будущем. Он сидел, лениво чертя пером на пропускной бумаге На промакательной бумаге.

, слезы в первый раз выступили на глазах его, слезы, к которым женщина, обманувшая его, не имела отношения. Мысли его обратились к умершей матери.«Если бы она была жива, — думал он, — я, может быть, доверился бы ей, и она утешила бы меня».Бесполезно было думать об этом. Он вытер слёзы и его мысли с печальной безропотностью, известной всем нам, вернулись к суровому настоящему.Аллэн написал несколько строк к Бэшуду, уведомив исполняющего должность управителя, что его отсутствие в Торп-Эмброзе, вероятно, продолжится ещё несколько времени и что дальнейшие распоряжения, которые окажутся необходимыми, будут ему присланы через Педгифта-старшего. Когда письма были отосланы на почту, Аллэн снова задумался о своей судьбе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22