Я всегда старалась быть тебе верной и преданной женой. И ты всегда веришь мне, не правда ли? Веришь и теперь – я уверена в этом.
Она горячо пожала его худощавую, холодную руку, глаза ее остановились на нем с выражением странной тревоги и робости. Годы мало ее изменили: у нее осталось тоже привлекательное, спокойное лицо, тоже изящество и грация, как и в былые времена, когда ее неожиданное замужество с человеком, годившимся ей в отцы, удивило и рассердило ее друзей.
От сильного волнения щеки ее разгорелись, глаза блестели. В эту минуту ее легко можно было принять за сестру Эммы. Муж с недоумением вытаращил свои старые, злые глаза.
– Из-за чего столько шума? – спросил он. – Я тебя не понимаю.
Мистрис Рональд вздрогнула от этих слов, точно почувствовала удар. Она молча поцеловала его и поспешно села в карету, где ее уже ожидала дочь.
В этот день Рональд придирался ко всем служащим. Ему было не по себе. Он приказал закрыть ставни раньше обыкновенного. Вместо того, чтобы отправиться в клуб, он совершил длинную ночную прогулку по безлюдным и полутемным улицам Сити. Он не мог больше обманывать себя: странное поведение жены при прощании сильно его беспокоило. Рональд проклинал ее, ворочаясь на своей одинокой постели.
– Черт побери эту женщину! Что она хотела сказать?
Крик души выражается в различных формах. Таков был крик возмущенной души старого Рональда.
Глава III
На следующее утро он получил письмо из Рамсгэта.
«Я пишу тотчас же, чтобы известить тебя о нашем благополучном прибытии. Мы нашли удобную квартиру на площади Альбион (ты увидишь это по адресу в начале письма). Эмма и я благодарим тебя за доброту, с которой ты снабдил нас средствами для нашей маленькой поездки. Погода стоит великолепная, море тихое и лодки спущены на воду. Мы, конечно, не ждем тебя сюда, но если ты решишься хоть ненадолго покинуть Лондон, прошу тебя известить заблаговременно о своем приезде, чтобы я могла сделать все необходимые приготовления. Я знаю, что ты не любишь никаких писем, кроме деловых, поэтому и не буду писать слишком часто. Пожалуйста, не верь никаким сплетням, пока не услышишь чего-либо от меня. Если у тебя будет свободная минута, надеюсь, что ты напишешь о себе и о магазине. Эмма тебя целует, и я также».
Этим заканчивалось письмо.
– Нечего им бояться, что я помешаю. Спокойное море и лодки. Какой вздор!
Такое впечатление произвело сначала письмо жены на старого Рональда. Через некоторое время он опять прочел письмо, нахмурил брови и задумался. Я «прошу тебя известить заблаговременно о своем приезде» повторил он, точно эта просьба оскорбляла его. Рональд открыл ящик бюро и бросил туда письмо. По окончании дневных занятий он отправился в клуб, но весь вечер был не в духе.
Прошла неделя. Рональд написал коротенькое письмо жене.
«Я здоров и дела идут, по обыкновению, хорошо».
Он переслал два или три письма, адресованных на имя мистрис Рональд, Никаких известий не было из Рамсгэта. «Они, вероятно, веселятся, – подумал он. – Дом кажется пустынным без них, я пойду в клуб».
Он просидел там дольше обыкновенного и много пил в этот вечер. Вернулся домой в час ночи, отпер дверь двойным ключом и отправился спать на верх.
На туалетном столе лежало письмо. – «Мистеру Рональду в собственные руки». Почерк адреса был ему совершенно незнакомый, буквы разбегались в разные стороны, на конверте не было штемпеля. Он подозрительно осмотрел его со всех сторон, наконец, распечатал и прочел следующие строки:
«Преданный друг советует вам, не теряя времени, отправиться к своей жене. Странные дела совершаются на берегу моря. Если вы мне не верите, спросите мистрис Тернер, № I, Слайс-ро Рамсгэт».
Ни адреса, ни числа, ни подписи – анонимное письмо, первое в продолжение его долгой жизни.
Выпитое Рональдом вино не подействовало на его крепкую голову. Он опустился на постель, машинально свертывая и развертывая письмо. Указание на мистрис Тернер, не произвело на него никакого впечатления. Никто из его знакомых и посетителей не носил этой самой обыкновенной фамилии. Если бы не одно обстоятельство, он с презрением бросил бы письмо, но странное поведение жены при прощании вдруг пришло ему в голову. Это воспоминание придавало некоторую важность анонимному предостережению. Он спустился в контору, вынул из бюро письмо жены и медленно прочел его. А! сказал он, дойдя до фазы, заключавшей в себе просьбу известить заблаговременно, если ему задумается ехать в Рамсгэт. Он подумал о том, как странно жена настаивала на доверии к ней, вспомнил ее нервные беспокойные взгляды, густую краску лица и поспешный отъезд. Подозрение, поддерживаемое этими невольными мыслями, овладело им мало-помалу. Она могла совершенно невинно просить его дать знать заранее о своем приезде, чтобы сделать необходимые приготовления, все-таки, ему это не нравилось, нет, ему это не нравилось. Его жесткое, морщинистое лицо как-то съежилось. Он показался гораздо старше своих лет посмотрев в зеркало, когда сел у бюро перед зажженной свечкой. Анонимное письмо лежало перед ним подле письма жены. Вдруг он поднял седую голову, сжал кулак и ударил по ядовитому предостережению, точно оно было живое существо и могло чувствовать.
– Кто бы ты ни был, – вскричал он, – я последую твоему совету!
Он даже не лег в постель в эту ночь. Трубка помогла ему скоротать скучные, томительные часы. Раз или два он подумал о дочери. Почему мать так побеспокоилась о ней? Зачем она увезла ее в Рамсгэт? Уж не надо ли ей было скрыть что-нибудь?
Чтобы не оставаться без дела, он уложил мешок с необходимыми вещами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114