Лиля обернулась на звук шагов. Она плохо видела, ее бил озноб из-за высокой температуры, но шаги сына она могла узнать из тысячи других.
– Радж? Ты почему так долго не приходил? Ты проголодался? Иди, кушай…
Мальчик обрадовался, услышав эти слова.
– Кушать? Ты сварила обед?
– Да, я много сварила. Все еще горячее… На второе картофель… все там, на полке…
– Суп? Ты сварила суп?
– Да, это все тебе, кушай, дорогой, ты же проголодался…
Радж бросился к полкам, открыл одну кастрюлю, другую – все они были пусты. Полез в корзинку, где лежал хлеб, и там тоже ничего не нашел. Тогда он понял, что мама больна, она бредит.
В первую минуту он очень испугался, но потом решил не расстраивать ее.
– Ты все нашел, Радж? Нашел, да?
– Да, мама, нашел. И картошку нашел и кусок хлеба. Очень вкусно было. Я поел, спасибо.
Лиля приподнялась, посмотрела на сына невидящими из-за жара глазами и жалобно попросила:
– Ты сыт? Теперь принеси мне поесть. Дай мне немножко хлеба, совсем маленький кусочек.
Радж совсем растерялся. Он не знал, что ему делать, ведь в доме ничего нет. Но мать больна, ей надо много и хорошо есть, иначе она не выздоровеет и может умереть.
– Да, мама. Сейчас я принесу хлеба. Обязательно принесу, ты полежи пока, отдохни немного.
Радж услышал, как затрещал фитиль в лампе. Он прикрутил огонь, глядя на тусклый свет, и вдруг в ушах его зазвучал голос Джагги:
– Да, да. Ты будешь воровать, будешь красть, грабить и убивать так же, как я. Слышишь? Всю жизнь…
Радж выбежал из дома, прочь от этого голоса, но он назойливым москитом звенел и звенел, пока Радж не понял, что другого выхода у него нет.
Многолюдные улицы были заполнены разряженной публикой, спешащей по своим делам. Слышался беззаботный женский смех, гудки автомобилей. Солнце ослепительно сверкало в витринах дорогих магазинов, наполненных красивыми вещами.
По улице бежал худой мальчик в запыленной одежде, то и дело натыкающийся на недовольных прохожих. Пробормотав извинения, он продолжал свой бег, словно загнанный зверек. Кое-кто оглядывался на него, опасаясь за целость своего кошелька, но в основном никому не было никакого дела до какого-то оборвыша. Мало ли их шляется по улицам Бомбея, здесь проходит их жизнь, готовая оборваться в любую минуту от голода или болезней. Одним больше, одним меньше – какая разница, главное, чтобы не жали новые туфли.
Радж бежал, не разбирая дороги, внезапно его остановил запах, божественный запах свежеиспеченного хлеба. Он огляделся – прямо перед ним находился большой магазин, торгующий белыми булками, наном, лепешками всевозможных сортов.
«Дай мне немножко хлеба, самый маленький кусочек, я хочу есть», – голос матери ножом резал его сердце.
Из широких дверей то и дело выходили покупатели, некоторые из них на ходу отщипывали кусочек от купленной булки.
Радж постоял немного. Он не знал, как ему поступить:
«Принеси мне поесть, совсем немножко»…
Радж и сам не заметил, как вдруг его дрожащая ладонь сложилась в горсточку и протянулась к прохожим. Все проходили мимо, равнодушно оглядывая мальчика. Краска стыда пятнами выступила на его щеках, он отдернул руку.
Оставалось последнее.
«Ты будешь воровать, ты будешь воровать всю жизнь…»
Мальчик вошел в магазин. Толстый булочник в белом колпаке раскладывал свежеиспеченный хлеб на деревянном столе. Он еще испускал дразнящий пар.
Радж опустился на колени и пополз под столами. Он подобрался совсем близко к хлебу и огляделся по сторонам. Кажется, его никто не видит. Мальчик протянул руку и взял горячую булку. Она обжигала ладонь, словно раскаленные уголья.
– Ах ты воришка!
Толстый булочник схватил его и вытащил из-под стола, ловко выворачивая сустав, так что Радж закричал от боли.
– Воришка! Не стыдно красть, а?
Мальчик пытался объяснить ему:
– Мне нужен хлеб. Моя мама больна, хлеб для нее. Она голодная!
– Пойдешь в полицию, негодный мальчишка. Там все расскажешь!
Как будто из-под земли появились полицейские, огромные, усатые с большими дубинками.
– Что здесь случилось, хозяин? – спросил сержант.
– Воришка украл хлеб! – кричал булочник. – Я его давно тут приметил, он здесь часто околачивается.
– Их тут целая банда, – сказал полицейский, – мы давно их ловим. Наконец-то один из них попался.
Полицейские грубо выволокли мальчика на улицу. Любопытные прохожие оборачивались на них. Какие-то оборванные мальчишки с улюлюканьем провожали процессию до самого участка.
Раджа втащили в мрачное сводчатое помещение с узкими окнами, забранными прочными решетками. Здесь стоял удушливый запах, присущий казенным учреждениям.
Мальчика поставили перед столом, за которым сидел человек в белой рубашке с закатанными рукавами.
– Как твое имя? – спросил он.
– Радж.
– Как зовут твоего отца?
– Не знаю, мы живем вместе с мамой.
– А где вы живете?
Радж дернулся, но полицейский держал его крепко, стиснув плечи жесткими пальцами.
– Не буду говорить.
– Но за тебя должны поручиться, или ты попадешь в тюрьму, как бродяга.
– В тюрьму? Я не могу в тюрьму, у меня больная мама, она ждет, когда я принесу хлеба.
– Слышали мы эти песни, – махнул рукой полицейский. – У всех вас больная мама. Вот посидишь в тюрьме, она и выздоровеет без такого воришки.
Радж представил себе, как его маме сообщают о том, что ее любимый и единственный сын, кроме которого у нее нет больше ничего на свете, – вор! Она не переживет этого известия! Остается только умереть.
Мальчик вывернул шею и укусил полицейского за руку. Острые зубы прокусили грубую кожу, сержант взвыл от боли и выпустил его.
– Держи, держи воришку!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83