Начальник тюрьмы был старым знакомым Рагуната, он уважал этого человека и без лишних слов разрешил ему навестить подсудимого. Начальник уже успел услышать историю, происшедшую на суде, у него самого было пятеро детей, и он сочувственно отнесся к Рагунату, разрешив свидание без присутствия надсмотрщика.
Радж лежал в каменном холодном мешке, отделенном от коридора толстой железной решеткой. Дневной свет с трудом проникал сквозь узкое зарешеченное окно, с улицы не доносилось ни единого звука, слышно было только попискивание крыс, во множестве населявших это мрачное место.
Тюрьма давно стала вторым домом для Раджа, поэтому он вполне равнодушно отнесся к своему заключению, ему и на воле казалось, что он в тюрьме, жизнь по обе стороны тюремной решетки мало чем отличалась для него. Как невозможно было для Раджа пробить каменные стены, так и на свободе ему невозможно было разрушить стену, разделяющую вора и бродягу и порядочных людей. Он знал, что его место среди таких же отверженных и вырваться из этого замкнутого круга почти так же невозможно, как совершить побег с каторги.
Одиночество Раджа было нарушено появлением гостя, которого он совсем не ждал. Гулкий стук шагов далеко разносился под каменными сводами, они медленно приближались, и наконец узник увидел своего отца.
Рагуната трудно было узнать, лицо побледнело, осунулось, глаза светились лихорадочным огнем, как у тяжелобольного. Он шагнул ближе, но его остановила холодная решетка.
– Зашли к преступнику? – мрачно спросил Радж.
– Я сам преступник, – ответил судья, в его горле что-то заклокотало, но он справился с собой.
– Вы сказали «преступник»? – переспросил Радж.
– Да, к сожалению, закон меня не может осудить, – проговорил Рагунат, – но моя совесть вынесла мне приговор, суровый приговор.
Судья говорил с трудом, медленно, что-то нарушилось в его речи. Голос, прежде звеневший металлом, звучал как из-под земли.
Радж встал и подошел к решетке. Он вглядывался в отца и не узнавал: прежний Рагунат исчез, вместо него был старый человек, надломленный жизнью.
На глазах юноши выступили непрошеные слезы, он отвернулся, чтобы отец не видел, но тот спросил сына:
– Что с тобой, ты плачешь?
– Да, плачу. Я плачу о том, что совершил мой отец, я плачу о том, что он сделал с моей матерью, я плачу о том, что уже ничего нельзя изменить.
Рагунат понял, сын не простил его, да и возможно ли прощение?
– Мой сын! – рыдающим голосом выкрикнул судья, протягивая к нему сквозь решетку руки.
Но Радж отвернулся от него и ушел в дальний угол камеры.
Рагунат тянул к нему дрожащие пальцы, он хотел прикоснуться к своему единственному сыну, но слишком много преград было между ними, хватит ли времени, чтобы разрушить их? Коротка человеческая жизнь, так мало в ней выпадает радости общения с близкими и любимыми, а ведь эти минуты, может быть, самые счастливые и светлые, их не может заменить ничто, их не купить ни за какие деньги.
Рагунат наказал себя сам, он выгнал не Лилю и сына, он выбросил все лучшее, что могло быть в его жизни. И с чем он теперь остался?! Кому он нужен?!
Эти пугающие в своей простоте и ясности вопросы встали перед Рагунатом, но он не находил на них ответа.
Судья смотрел на сына и узнавал самого себя в каждом движении, в повороте головы. Вся нерастраченная отцовская любовь вдруг подкатила к его сердцу, затопив его горячей нежностью.
– Мой сын, – простонал Рагунат.
Но его руки осязали пустоту, он закрыл ладонями лицо, стесняясь мучительных слез.
Все места в зале суда были заполнены задолго до начала процесса. Сегодня должен быть вынесен приговор по нашумевшему делу.
– Вы слышали, – говорил какой-то франт, поудобнее устраиваясь на стуле, – говорят, у господина Рагуната оказалось несколько незаконнорожденных детей, один из них даже пытался его убить, чтобы завладеть наследством.
– Все это глупости, – гудел толстый мужчина, обмахиваясь свежей газетой, – на самом деле Рагунат оказался участником той самой банды, которая терроризировала весь город, они с этим Раджем не поделили добычу, вот этот Радж и пытался его зарезать.
– Тише, тише, – зашикали из задних рядов, – нам ничего не слышно.
Между тем судья занял свое место, откашливаясь, вытер большим клетчатым платком седые усы и раскрыл папку с делом обвиняемого.
– Обвиняемый Радж, – торжественным голосом произнес судья, – судебным следствием подтверждается предъявленное вам обвинение в покушении на жизнь судьи Рагуната, но, принимая во внимание сказанное здесь адвокатом, суд считает возможным смягчить наказание, – судья сделал паузу и обвел строгим взглядом притихший зал.
Все замерли. Рагунат, пришедший несмотря на категорические запреты врача, сидел словно статуя. Только его руки, вцепившиеся в барьер, мелко подрагивали.
Рита не сводила глаз со своего возлюбленного, она знала о предстоящей неизбежной разлуке и хотела хотя бы взглядом прикоснуться к Раджу.
– Суд приговаривает вас к трем годам каторжной тюрьмы, – провозгласил судья под вздох зала.
Раджа перевели в общую камеру. Он готовился к отправке по этапу на каторгу. Многие его знали, но он сторонился сокамерников.
– Знаешь, кто это такой? – сказал усатый бандит, показывая на юношу.
– Нет, – ответил щуплый карманник, разминая в руках кусок глины, чтобы не терялась сила и гибкость пальцев.
– Это тот самый Радж, который убил короля воров.
Воры с уважением посмотрели на грозного заключенного и отошли в сторонку.
– Эй, Радж, – крикнул надсмотрщик, – к тебе пришли!
Глава сорок восьмая
Из темноты тюремного коридора выступила светлая фигура, приближающаяся к решетке, словно богиня, спустившаяся с сияющего облака в черный ад подземного царства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83