Когда женщину вот так вот прорывает, нужно — по совету ДК — дать ей потрястись, а потом утешительно и покровительственно похлопать по какому-нибудь месту. Учитывая, что Тамара в данный момент сидела, я решил похлопать ее по плечу.— Ну-ну, — сказал я и тут же получил оплеуху. Моей огрубевшей физиономии это было как комариный укустанковой броне, но все равно — обидно. Я-то рассчитывал на другое.— Один придурок, да и другой не лучше! — с чувством произнесла Тамара, свирепо сверля меня зелеными глазами.— А я тут при чем? — спросил я, не решаясь признать в одном из двух придурков себя.— Да ты нигде ни при чем! — отчаянно выпалила Тамара. — Джорджика убили — ты ни при чем! Сейчас чуть до стрельбы дело не довел — и тоже ни при чем! На фига ты вообще это сделал?!— Что именно?— Да парня этого ударил! На что ты напрашивался? Почему ты не мог молча перетерпеть?!— Вот у тебя женская логика, — я напомнил ей про ресторан. — А у меня логика мужская. Нельзя просто так стоять и слушать, как тебя поливают дерьмом. Нужно обязательно дать кому-нибудь в морду. Вот я и дал.— Идиотская логика, — оценила Тамара, вытирая платком размазавшуюся тушь.— Взаимно, — сказал я. — И вообще, с какой стати мы тут перекрываем движение?— У меня стресс.— Опять?!— Ну так это же ты виноват. Я, знаешь ли, просто зашла к Гиви за деньгами. А ты едва не превратил это в смертоубийство. Хотя, — задумалась на миг Тамара, — Гиви воспитанный человек, он не стал бы убивать при женщине.— А, — оценил я манеры Гиви Ивановича. — Он попросил бы тебя постоять в коридорчике? — После всего произошедшего я решил, что смело могу говорить Тамаре «ты». — Нормально. Кстати, этот Гиви, он что, телепат? Как он догадался, что в машине на улице сидит охранник Джорджика? Не иначе ему кто-то подсказал...— Само собой, — Тамара отвела взгляд. — Он спросил, я ответила. Я же не знала, что он на тебя так наедет.— Ты думала, что он даст мне на мороженое?— Все! — Тамара капитулянтским жестом подняла ладони вверх: — Хватит! Что случилось, то случилось...— Это точно, — невесело согласился я. Мы пару минут помолчали, иногда сердито косясь друг на друга. Потом Тамара завела машину.— Отвезу тебя домой, — сказала она примирительным тоном. Я не возражал.По дороге Тамара окончательно пришла в себя и собралась с мыслями. Мысли у нее были все о том же.— Смотри, как получается, — заманивающим ласковым голосом проговорила она, когда мы стояли на очередном перекрестке. — Ты так и так теперь должен разбираться со смертью Джорджика. Иначе тебя Гиви пришьет. Это значит, что попутно ты можешь выяснить, куда же все-таки делись деньги Джорджика.— С чего ты взяла, что я буду в этом разбираться? — сказал я, пытаясь выглядеть храбрым. — К черту этого Гиви, уеду в деревню к бабушке на все лето. А когда вернусь, то либо Гиви про меня забудет, либо убийцу менты найдут, либо с Гиви что-нибудь случится. Короче говоря, пережду эту напасть.— Думаешь, он в деревне тебя не достанет? — скептически посмотрела Тамара. — Гиви не шутил насчет десяти дней.— У него, по-моему, вообще напряженка с чувством юмора, — сказал я. — Или нет... Я понял: вы с ним договорились. Ты сказала, что хочешь меня припахать на эти поиски, а Гиви, как воспитанный человек, согласился на меня надавить. Понятно...— Не было у нас никакого договора! — возмущенно отмела мои подозрения Тамара. — Так сложилось само собой. А потом — ты же сказал, что делать тебе все равно нечего. Так займись вот этим. И мое предложение насчет оплаты твоего труда — оно остается в силе. При условии, что ты откопаешь что-нибудь.Я скривился. Слово «откопаешь» ассоциировалось у меня с тяжелым физическим трудом, например с разгрузкой вагона с углем. Подписываться на такое мероприятие мне совершенно не хотелось. Да и какой из меня сыщик? Сыщику нужны мозги. А я — по мнению ДК — мог работать только передвижным шкафом с претензией на мускулатуру. Из работы в «Золотой антилопе» мною был сделан единственный вывод — нужно бить первым и так, чтобы с копыт. Я только не был уверен, что это ценное знание пригодится мне при разбирательстве по поводу смерти господина Джорджадзе.Хотя... Я вспомнил отделение милиции и подполковника Лисицына. Который помнил моего отца и который был со мной вежлив настолько, что вернул блок «Мальборо». Наверное, Лисицын как-то связан с расследованием убийства Джорджадзе, а может быть, он это убийство и расследует. Значит, можно к нему подкатиться и все разузнать.Вот такой метод мне понравился. Минимум умственных усилий. То, что надо. А Тамара истолковала мое многозначительное молчание по-иному. Она решила, что меня терзают другого рода сомнения, и постаралась их разрешить.— Я понимаю, — вдруг проникновенно сказала она и коснулась меня кончиками пальцев, — тебе неохота прогибаться под Гиви. Тем более — прогибаться для меня. Но посмотри на все иначе, посмотри с другой стороны...— С какой? — насторожился я, подозревая, что такой резкий переход от истерики на ласковое щебетание — плохой знак.— Представь себя самураем, — сказала она, а я обалдело хлопал ресницами, не зная, что сказать. Тамара этим воспользовалась и продолжила: — Основной принцип жизни японского самурая — это верность своему хозяину. А если хозяина убивают, то смыслом всей жизни самурая становится месть за убитого.Тамара замолчала, ожидая моей ответной реакции.— Это все к чему? — на всякий случай переспросил я.— Ты можешь представить себя самураем, — торжественно объявила Тамара. — И считать смыслом всей своей жизни месть за погибшего хозяина. То есть за Джорджика. И как будто бы и Гиви, и деньги тут ни при чем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108