Кто-то должен был заниматься этим, как и прохудившимся куполом,
который я видел... или который приснился мне... Опять!.. Прикосновение к
плитке вызвало новые ассоциации!
Плитка под пальцами шевельнулась, я остановился, ожидая, что она
упадет. Но нет, изразец не упал. И все же я был уверен, что почувствовал
движение, - было ли оно от этой плитки или от предыдущей?
Предыдущей! Но она оставалась на месте. И вдруг целая секция плиток
начала медленно выдвигаться ко мне. Она оказалась дверью, за которой
скрывалась маленькая комната, голая, освещенная одной флюоресцентной
лампочкой. В ней стояли несколько простых стульев из пластика и один
специальный со спинкой, доходящей мне до плеча, вырезанный из глыбы
марсианского камня.
Мгновенно, как стартовавшая ракета, память вернулась назад, и я,
пораженный, остановился на пороге, пытаясь собрать воедино все возникшие
внезапно факты. Не помню, как долго я оставался прикованным к месту.
В комнате был человек. Центаврианин со знаками отличия майора. При
моем неожиданном вторжении он повернул свое лицо, и пока я был в
оцепенении, он схватил оружие, лежавшее на каменном стуле.
Нервно-парализующий хлыст.
- Войдите, инженер Мэлин, - проскрежетал он. - Закройте дверь за
собой!
Я продолжал стоять неподвижно. Майор крикнул:
- Шевелитесь, вы, дурак! Вы лучше всех знаете, как я могу
использовать эту штуку!
И, когда я по-прежнему не шелохнулся, он включил хлыст.

10
Дверь была полуоткрыта. В любой момент кто-нибудь мог пройти по
туннелю, например кто-нибудь из детей, которым надоело осматривать Старый
Храм, и они воспользовались удобным случаем, чтобы удрать пораньше.
Наверное, благодаря этому обстоятельству майор поставил регулятор хлыста в
среднее положение, а не на максимум, при котором можно свалить с ног быка,
не говоря уже о человеке. В среднем положении боль была достаточной, чтобы
заставить меня подчиниться и закрыть дверь; к тому же времени такая
процедура заняла бы меньше, чем если бы он сразу вывел меня из сознания: я
свалился бы по ту сторону порога, и ему пришлось бы затаскивать меня в
комнату, прежде чем закрыть дверь.
Я мог читать мысли майора так же легко, как напечатанную страницу. По
его открытому от неожиданности рту, изумленному выражению лица,
сменившемуся нерешительностью, я ясно представлял, что творилось в его
голове. Направив на меня хлыст, он ждал, что я сложусь вдвое, подобно
человеку, получившему жестокий удар в солнечное сплетение.
Вместо этого он сам получил удар в шею, не очень сильный удар, но
этим ударом и карлик мог лишить великана возможности двигаться - как раз
по адамову яблоку. Малорослый центаврианин, привыкший иметь дело с такими
же "карликами" (ростом шесть футов или около того), недооценил длину рук
марсианина. Подобно всем людям, осмотрительным при низкой гравитации, он к
тому же старался не делать быстрых движений из страха взлететь.
Удар был только частью моего рывка - я еще ухитрился отобрать у
майора хлыст.
Когда я открыл дверь и узнал комнату, ко мне вихрем вернулась память.
Я вспомнил прошедшие события, которые Тодер старался скрыть от меня.
Я понял, что потерял вчерашний день благодаря стараниям Тодера - именно он
передал меня в руки человека, устроившего невыносимые пытки.
Барьеры забвения, обусловленные простым прохождением времени,
разлетелись на осколки, так же как и искусственно созданные за прошедший
день. Все части учения Тодера, для которых я никогда не находил
применения, внезапно составили единое целое и помогли мне найти выход из
этой случайной ловушки. Раньше я постигал учение Тодера через детские
упражнения, теперь же я приобрел взрослый опыт его применения. Казалось, я
слышал голос учителя, говоривший, что боль и страдания являются сильным
подкрепляющим и стимулирующим фактором.
Поэтому я застраховался болью.
Представьте маленькую бусинку на шнурке. Глянув на нее, можно
подумать, что между отверстиями, высверленными в верхней и нижней частях,
существует прямая линия. В действительности же канал изгибался дугой.
Ослабишь шнурок, бусинка быстро скользнет вниз, натянешь - и бусинка
остановится.
Сначала я остановил ее, дав себе время проанализировать новую
информацию. Я услышал низкий растягивающий слова голос:
- И... инн... жее... нн... ее... ерр... Ммээ... элл... лл... иинн...
Инженер Мэлин... Звуки растягивались, словно эластичная резина.
Это, вероятно, был майор Хоуск, который разыскивал меня. Его
присутствие здесь подразумевало, что он находился среди моих мучителей в
предпоследнюю ночь. Неужели он был тем, кто так жестоко применял
нейрохлыст? Мне следовало бить противника его же оружием. Путь определился
сам.
Боль была стимулом. Я собрал всю свою энергию, чтобы воспользоваться
имевшимся у меня преимуществом - я знал, как надо действовать в этом
растянутом мире настоящего времени. Я был уверен, что не промахнусь, и
точно нашел чувствительную зону на его шее. Я приготовился ослабить
шнурок, и мгновенно появившаяся боль сообщила мне, что я сумел переключить
действие и мое "сейчас" было прыжком вперед на дюжину частиц нормального
времени. Я притуплял боль до подсознательного уровня, пока хлыст не
оказался у меня.
Конечно, я вернулся к нормальному состоянию восприятия раньше, чем он
смог прийти в себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46