В капсуле еще было достаточно воздуха для поддержания этих
маленьких легких, но его становилось все меньше и меньше.
Можно было сделать только одно, и я сделал это почти без раздумий.
После нескольких глубоких вздохов я закрыл клапан своего баллона,
отсоединил его и присоединил к шлангу, свисавшему с детской капсулы.
Воздушная установка была стандартной, соединение встало на место. Прежде
чем я смог открыть клапан, я почувствовал головокружение. Я увидел, что
дыхание ребенка стало успокаиваться, затем перед глазами все расплылось. Я
огляделся: Дживес бежал назад к нелепым, кричащим куполам колледжа, из
которого еще никто не выходил после меня. Автомобиль с Питером и Лилит
направлялся к Дживесу, чтобы подобрать его...
Затем я вернулся в обычное время, и весь мир растворился в
расплывчатом красном пятне...

21
Я не был уверен, что смогу вернуться из зоны искривленного времени.
Позднее я часто жалел, что не остался в вечности под покрывалом тишины.
Я вернулся к тошноте, боли, хаосу мыслей и видений, в которых время
от времени проскальзывали события и образы, не узнаваемые мной. Иногда я
думал, что я снова ребенок, пойманный в ловушку, борющийся за каждый
глоток воздуха, должно быть, я вспоминал о тех временах, когда меня
приучали к обычному марсианскому воздуху после пребывания в родильной
клинике. В то же время я был уверен, что мне не удалось спасти жизнь
ребенка; что мои неуклюжие пальцы не справились с подключением воздушного
баллона или что я потерял сознание прежде, чем смог открыть клапан. Если
это так, то я не хотел возвращаться к своему бесчестью.
Внезапно все кончилось. Я был слаб, но цел и лежал в тускло
освещенной комнате, окруженный букетами песчаных цветов в закрытых вазах,
около каждой из них лежала маленькая белая карточка. Первой вещью, которую
я увидел, очнувшись от лихорадочного сна, была одна из них. На ней была
надпись: "Рэю с искренним восхищением! Иета".

Я повернул голову и увидел земную девушку, пухлую, в одежде
медсестры, она улыбнулась и спросила, как я себя чувствую. Потом она
осмотрела приборы, подключенные к моим запястьям и вискам тонкими
проводами, и сказала, что теперь я очень скоро поправлюсь.
Позднее девушка сообщила мне, что ребенок жив, но не сказала ничего
из того, что я хотел узнать. Я лежал беспомощный, пока снова не заснул.
Первым посетителем, которого пустили ко мне, первым лицом, от
которого я мог получить информацию, был Лугас - он сильно изменился. Из
его облика исчезли черты центаврианской жестокости, теперь он был одет
небрежно и позволил своим волосам быть длиннее, чем положено
центаврианским офицерам. Тем не менее Лугас чувствовал себя неловко, так
как то, что поддерживало его в напряжении, исчезло.
Я донимал его вопросами, и он уклончиво отвечал.
- О да, все случилось так, как ты планировал. Дживес? Они выслали
его, как покушавшегося на убийство, и промедведианские настроения стали
заметно ослабевать по всей Старой Системе, а не только на Марсе. Найзем и
его подруга? О, по-видимому, промедведианская организация, в которой они
работали, стремительно обанкротилась. Вероятно, они получили отставку, и я
не знаю, что стало с ними. Они не сделали ничего противозаконного,
конечно, так что... Хоуск? Бог с ним! Они сказали мне, что Иета не сможет
прийти сюда, пока ты не поправишься. Я думаю, она очень хочет этого.
Сейчас у нее жаркий спор с дядей о пути развития несчастного ребенка. И
знаешь, мне кажется, что она права. Иета высказала ему свое мнение о
завоевании общественных симпатий посредством выставления его в роли
рассерженного прадеда...
Но ты спрашивал о Хоуске. Она захотела вернуться в Пегас и выяснить о
нем. Ее шеф, доктор Снелл, кажется, имеет трудный характер. По-видимому,
марсианская часть персонала заставила доктора вернуть Хоуска его коллегам
и позволить им уйти. Таким образом, сейчас назревает межзвездный
дипломатический кризис. Но, я думаю, это скоро пройдет. Иета, кстати,
взяла с собой ребенка, заявив, что будет лучше смотреть за ним, чем Тодер,
и, конечно же, она была права. Один из законов родильных клиник говорит...
Старый Храм? Да, конечно, персонал клиники очень рассердился из-за
того, что Хоуск насмехался над марсианами. Я никогда не мог вообразить,
как много значит Храм для тебя и твоих сородичей. Очевидно, Храм - святыня
для марсиан, поэтому они не могли оскорбить его приземленными
исследованиями. Это своего рода прекрасная сказка, не так ли? Подобно,
как, черт побери, его звали, Санта Клаусу и его северному оленю! Я почти
проникся вашими чувствами, в эти дни...
Ты не понимаешь? Рэй, извини! Я думал, ты уже понял. Я обосновался в
Старой Системе окончательно. Я не могу снова вернуться к своей работе, а
это было моей жизнью. Медведиане не хотят допускать меня к себе, так как
отлично знают, что я не был их агентом, даже если центавриане так думали.
Я персона "нон грата" на любой человеческой планете, кроме Старой Системы,
так же как и ты, между прочим.
Но тебе везет. По крайней мере, ты вернулся домой на свою планету. Ты
представляешь, я не ступал на Землю тридцать два года! И все же я считаю,
это не большая жертва, если мы сможем воспитать этого ребенка и его детей,
пренебрегая такими ярлыками, как центавриане, медведиане, земляне или
марсиане...
Извини, я не хотел тебя обидеть, но я искренне думаю, ты поймешь
правильно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46