«Черт подери, что бы я делал без Мирзы?…» Рассеянно проглотив остывший чай и даже не почувствовав вкуса, Пол обвел взглядом коллег.«Отношение к людям. Мы пользуемся специальным жаргоном, чтобы втиснуть его в спектр от любви до ненависти. Но люди – не линии на плоскости. Они искривляются под разными углами в энном количестве измерений. Куда поместить равнодушие?Куда-нибудь в воздух, над поверхностью бумаги. Оно не тяготеет ни к отвращению, ни к восхищению. Точка пустоты.» Нельзя сказать, чтобы он был абсолютно равнодушен к своим коллегам.Просто… как-то равнодушен.«И что в этом плохого?»Возьмем ирландца Фила Керанса. В сорок с небольшим он точно знал, что не достигнет того, что у Мирзы будет наверняка, а у Пола предположительно, – статуса консультанта. Он будет честно делать свое дело в этой или другой больнице, пока не уйдет на пенсию: средняя, нейтральная личность. Но его, похоже, это уже не заботит. Пол сравнивал свое предполагаемое будущее с будущим Керанса и не знал, в какую сторону повернуть знак неравенства.«Натали.»Впервые он увидел ее со спины и был сражен красотой черных волос, тяжело струившихся в ярком флюоресцентном свете. Настоящий же шок наступил, когда она обернулась, и он увидел плохо сложенную фигуру и скошенный назад подбородок, делавшей ее не то чтобы совсем уж безобразной, но очень невыразительной. А тежду тем, она обладала поразительной способностью возвращать к жизни совсем уже охладевших и отдалившихся от нее людей в сложных случаях хронической гериатрии.«Она мне нравится? Так же, как и Фил, – и да, и нет. Отношение, равноудаленное от симпатии и от антипатии, но лежащее вне линии, которая позволила бы мне достичь одного из них.» То же касалось и Ферди Сильвы, иммигранта, как и Мирза, уроженца Британской Гвианы, желтокожего флегматичного человека, чьей отличительной чертой была полная невозмутимость.«Не вызывает у меня энтузиазма это качество.» А что вызывает? Есть хоть что-нибудь? Не сегодня, не сейчас. Его мозг отказывался принять то, что Мирза сказал прямо, и то, что он сам понимал умом, но не мог принять окончательно, боясь вновь ввергнуть свое сознание в череду псевдореальных видений. Лучше как можно дольше пытаться выкрутиться.Он чувствовал, что балансирует во времени, так же, как невообразимо медленно балансирует волчок в последние секунды перед падением. Он почти физически ощущал вращение земли, проносившее его мимо дверей удачи, открытых навстречу его альтернативному будущему. В его власти было двинуться туда, куда хотел, войти в двери, за которыми ждал полный провал, выбрать одну из полужюжины тех, где можно начать жизнь с начала, или сесть в поезд, доставивший бы его к краху, виноват в котором будет только он сам. С болезненной ясностью он мог бы нарисовать в воображении картины любого из своих будущих. Ему оставлен выбор только одного из них.Он безучастно ухватывал обрывки разговоров.– Кажется, молодой Рейнольдс идет на поправку. Сегодня он с пылом объяснял мне, какие цветы когда надо сажать. Нужно узнать, нет ли у нас подходящего участка.Напрягшись, Пол связал имя с человеком – юношей, начавшим с того, что говорил матери, будто идет на работу, а сам целый день катался на автобусах, и закончившим тем, что вообше отказывался вставать с постели.«Вылечить клочком земли и пакетиком семян. Господи, как прекрасно, что бывают иногда такие простые решения.» – В следующий раз следите за Либерманом. Сегодня утром у него под подушкой опять нашли ключ.«Либерман – гениальный слесарь. Видит что-нибудь закрытое – открывай.Что – неважно. Его прислали сюда, когда он добрался до зоопарка Дадли, и вот…» Пол позвякал тяжелой связкой ключей в кармане куртки.«Какая разница между мной и тютемщиком? Никаких призов за правильный ответ.» – Пол, ты какой-то бледный сегодня. Что-нибудь стряслось?Глаза Натали внимательно смотрели на него из-за толстых линз.– Спал плохо, – стал поспешно оправдываться Пол. – Дежурство. Да еще эти проклятые часы…– Если бы ты не был таким неженкой, ты бы их не замечал, – сказал Фил Керанс. – Я научился не обращать на них внимания в первую же неделю, как только здесь появился.– Только не сейчас, – заметил Фред Сильва, бросая взгляд на часы. – Пора.Раздалось звяканье сразу нескольких чашек, шипение гасимых сигарет.Солнце уже почти село, а ветер усилился настолько, что в декоративных зубьях больничных стен стоял теперь несмолкаемый вой.– Я знаю, как поправить больничный бюджет, – сказал Мирза. – Сдать ее в аренду компании по производству фильмов ужасов. «Дракула встречает головорезов»вполне подойдет для этой блошиной дыры.– Нам здесь хватает своих ужасов, – отозвалась Натали. – Как у нас с загрузкой, Пол?Пол представил себе намозоливший глаза график в своем кабинете.– Завтра две выписки, – ответил он. – Получается… восемнадцать пустых коек.– Рекорд, – фыркнул Керанс. – Надеюсь, вы не будете о нем распространяться, иначе нам пришлют еще двадцать пациентов.Пробили часы. Натали преувеличенно вздрогнула и посмотрела на Пола, ожидая его реакции, которую он ей продемонстрировал, правда несколько запоздало, и вышла из комнаты. Остальные потянулись за ней.– Ты занят сегодня, Мирза? – спросил Пол, когда они вышли на улицу. – Может, заглянем куда-нибудь перед ужином?– Я бы с радостью, – ответил Мирза. – Тебе, конечно, нужна компания, но…– Ты же сегодня не дежуришь?– Нет, дежурит, кажется, Натали, – Мирза хитро улыбнулся. – У меня свидание, и было бы слишком… гм… рисковано заставлять ее ждать.– Новенькая? – Пол поймал себя на том, что пытается смотреть на Мирзу глазами женшин:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12