— О ком ты скорбишь? — весело спросила Креоана одна из женщин. — Об этом существе?
Она подцепила трупик острым ногтем и подняла, чтобы показать гостю.
— Я скорблю о том, что этот мир скоро погибнет, — механически ответил Креоан.
— Это спасет нас от необходимости изобретать всё новые и новые способы, как убить время, — сказала та же женщина.
Ее бледный товарищ, очевидно, более практичный, пробормотал:
— Этот человек сошел с ума.
— Как это произойдет? — поинтересовалась вторая женщина, часть лица которой была закрыта маской.
— Другое солнце сожжет землю.
— Другое солнце? Но солнце только одно! — возразила первая женщина. — Если только каждый день на небе не появляется новое — я никогда об этом не задумывалась.
— Солнц тысячи! — воскликнул Креоан. — Все звезды — это солнца!
— Звезды? — удивилась женщина.
— Маленькие сияющие точки в небе, — вмешалась женщина в маске, — ты их видела.
— Да, конечно, видела, — кивнула первая женщина, — но никогда не слышала, чтобы их так называли. Кроме того, непохоже, чтобы они могли сжечь мир. Они вряд ли даже теплые. И порхают вот так!
Она замахала руками, подражая летающим в ночи огонькам, и Креоан пожалел, что напрасно потратил столько времени. Он резко повернулся и направился к выходу, внезапно почувствовав дурноту — и от воспоминания о женщине в хитоне, и от стыда за весь человеческий род, рожденный его любимой Землей.
IV
ПОЧЕМУ Я БЕГУ?
Этот вопрос громыхал в голове Креоана, как горошина в пустом барабане, но не мог заставить его остановиться. Однако спешить было ни к чему. Ведь поиски товарища-плакальщика, если он всерьез этим займется, могут затянуться на весь остаток жизни. Но всё было бы иначе, если бы любым, пусть даже самым невероятным образом он смог предотвратить гибель Земли.
И все же он не мог избавиться от чувства, что дело это безотлагательное и что каждый день, прожитый на обреченной планете, будет казаться ему проведенным впустую, если он не сделает в этот день хоть что-нибудь для…
Для чего? Для изменения траектории полета гигантского пылающего шара, называемого звездой? Нелепо!
Но не доводы разума остановили его, бегущего вдоль берега, а реакция желудка на воспоминание о смерти женщины, одетой в черное.
Креоан согнулся, словно кто-то ударил его в солнечное сплетение, и завертелся, как лягушка, насаженная на горячую спицу. Опираясь рукой о камень, он хватал ртом воздух, его рвало; покрытый потом, он долго кашлял и плевался, пока не очистился от невыносимой грязи своего поступка. Ослабевший, он посидел еще некоторое время на песке, убеждая себя, что если бы женщина, подражавшая Великим Геринтам, осталась жива, она сама бы приговорила его и, возможно, многих других к смерти только потому, что со-жизнь в ее мозгу не одобрила бы их одежду или прическу.
Внезапно Креоан с удивлением почувствовал, что камень, о который он опирается рукой, на ощупь больше похож не на камень, а на грубую одежду. И в это же мгновение послышался приятный и мелодичный женский голос.
— Тебе плохо, друг? Могу ли я чем-нибудь помочь тебе?
Креоан поднял глаза. В нескольких шагах от него, у самой кромки воды, стояла на коленях девушка с длинными мокрыми волосами, мерцающими в свете кружащихся огоньков. Откуда она взялась? Давно ли она здесь?
С трудом выговаривая слова, он пробормотал:
— Благодарю… Не надо… Не обращайте внимания… Того, что произошло, не поправить…
Девушка подошла к нему, улыбнулась и, извинившись, вытащила из-под его онемевшей руки то, что ему показалось грубой одеждой — обычное полотенце. Она была совершенно нагая, но почему-то совсем этого не стеснялась. Хотя почему она должна была стесняться? Креоан успел заметить, что у нее безупречная фигура и гладкая матовая кожа, а когда девушка уже завернулась в полотенце и умирающий огонек, прежде чем упасть в море, вспыхнул и озарил ее лицо, Креоан увидел, что лицо ее тоже прекрасно.
Однако ее появление по-прежнему оставалось для него загадкой. Казалось, она вышла прямо из воды. Он с трудом находил слова.
— Ты… Ты из моря?
— Конечно! — сказала девушка и засмеялась, выжимая мокрые волосы — кап-кап-кап. — Я часто там бываю. И подолгу. Но не только ночью, и днем тоже.
— Под водой? Разве под водой можно дышать?
— Мои подводные друзья не дают мне захлебнуться, — сказала девушка.
От движения полотенце сползло и обнажило ее грудь, но она не торопилась прикрыть ее, а, наоборот, не спеша вытерла остатки воды.
Всё это было для Креоана ново и странно, однако он не подал виду и спросил:
— Друзья? Значит, в море есть люди?
— Пожалуй, их можно назвать людьми, — задумчиво ответила девушка.
Она ловко соорудила на голове из полотенца нечто, похожее на тюрбан, подняла с камней одежду и оделась — ночь была довольно прохладной.
— Чего только нет под водой! — продолжала она. — Там великолепно! А ты действительно не знаешь, что там есть? Стыдно, стыдно! Если бы я так не устала сегодня от плавания, прямо сейчас показала бы тебе подводный мир. Там прекрасно!
— И там тоже? — сказал Креоан. — Тем более жаль, что миру придет конец.
Девушка, занятая волосами, расслышала только последние слова и с удивлением посмотрела на Креоана.
— Конец? — спросила она неуверенно. — Почему ему должен прийти конец? Он существует тысячи лет и будет существовать еще столько же. Разве не так?
Креоан не ответил ей. Вместо этого он спросил:
— Ты будешь жалеть о его гибели?
— Конечно! Но я не понимаю тебя!
Девушка смотрела на него огромными темными глазами, такими же глубокими, как океан, который она очень любила.
Креоан показал рукой на небо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52