Как-то, идя в глубоких ботах по Галкинской-Дворянской, Савинков решил: бе
жать. Думал в Вологде о многом. Но больше всего об одном выстреле. И чувств
овал необыкновенное, захватывающее волненье.
В переданном тайно письме описывали, как в вестибюль Мариинского дворца
вошел высокий министр Сипягин в теплой шубе с воротником. За ним следом в
адъютантской форме с пакетом Ц красивый юноша-офицер. Передавая пакет
Сипягину от великого князя, офицер выпустил пять пуль в министра. Тучный
министр Ванновский обегая на помощь Сипягину по лестнице, кричал: Ц Нег
одяй! Раздеть! Это не офицер, это ряженый!
Савинков шел по потухающим вологодским улицам. Улицы мертвые, тихие. Огн
и вогнаны в натопленные спальни, в опочивальни, в гостиные с плюшевыми кр
еслами в пуговичках, с граммофонами, качалками, с чаем с малиновым варень
ем, с шафраном, шалфеем, с хлебным квасом.

2

По России народнической агитаторшей тогда ездила бабушка русской рево
люции Катерина Брешковская. В Уфе видалась она с Егором Сазоновым. В Полт
аве с Алексеем Покотиловым. В Саратове, Киеве, Курске, Полтаве, Каменец-По
дольске, Царицыне, Варшаве Ц везде побывала властная, старая каторжанка
, вербуя партии новые силы.
В Ярославле виделась с ссыльным Каляевым. Он передал ей письмо Савинкова
. Брешковская была на пути в Вологду, где становилось Савинкову невыноси
мо жить.
Мерещился выход на сцену, залитую миллионами глаз, бластилась и смерть и
слава.
Савинков распечатывал телеграмму.

«Приеду пятницу. Вера».

Савинков забыл о Вере. Правда, писал ей, что кругом скука, бело, что в голове
бродят стихи. Но он не ждал ее.
А как ехала, как волновалась Вера! Всё выходила из продымленного табаком
вагона с розлитыми по полу чаем и детской мочей. Но не потому, что пищали к
ривоногие дети, топочась по полу мчащегося вагона, и надоели священник с
попадьей пившие девятый чайник. Вера выходила, мысли не укладывались в х
рупкой голове, поднимали со скамьи.
Стоя у окна, Вера чувствовала, как волнение за Бориса сплетается с волнен
ием за дочь. Но от чувства к Борису в углу груди билось крылом, учащалось с
ердце. И Вера всматривалась в окно: неслись темные ели, на порубе широкой п
лешью пролетел лесопильный завод с ходящими там людьми, которых Вера ник
огда не увидит.
От налетавшего ветра Вера прикрылась рукой, не попала бы в глаз гарь. Вспо
минала монгольские, скошенные глаза. «Ах, Борис, Борис».
Рубленые дома рванулись вихревой лентой, кругом зашумел воздух. С закрыт
ыми глазами можно было узнать, что поезд мчится сквозь строения. На красн
ом казенном здании: «Товарная станция Вологда». Летят мимо люди, ели, дров
а, шпалы, розовые штабели кирпичей. Поезд заревел. И Вера увидела совершен
но такую платформу, как себе представляла.
Ц Простите пожалуйста, Ц перед Верой стояла очень худенькая девушка, п
охожая на воробья, Ц вы к ссыльному Савинкову? вы его жена?
Ц Да, я Савинкова Ц и не в силах держать чемодан Вера опустила его.
Ц Борис Викторович просил вас встретить и проводить Ц заторопился, кр
аснея, воробей Ц ссыльным запрещено у нас встречать на вокзале. Давайте
чемодан.
Ц Ах, да что вы.
Ц Ну, понесемте вместе. Борис Викторович далеко от вокзала.
Подбежал широченный носильщик с бляхой на груди. Вера, смеясь, сказала:
Ц Возьмите пожалуйста, нам не под силу. Вера села в широкие сани. Была рад
а, что носильщик веселый. Что буланая вятка веселая. И девушка веселая. А г
лавное солнце весело разлилось пятном огненного масла в голубоватой пр
озрачности.

3

Савинков стоял у окна, смотря далеко в улицу, откуда должна была выехать В
ера. Он думал, что в сущности Вера, конечно, хороший человек. На Галкинскую-
Дворянскую вынырнула буланая голова вятки. Он сказал: Ц Вера. Действите
льно в санях была Вера.
Она не помнила, как вылезала, как шла по сеням. Помнила, как открыла дверь и
бросилась к Борису.
Ц Ну, ну. Вера, ну, ну Ц смеясь, усаживал ее Савинков Ц у меня прежде всего
дисциплина, умывайся вот тут, а потом Ц Анисья! Ц крикнул он Ц давайте-к
а самовар!
Вера, как после сна, проводила рукой по лицу.
Ц Я всё не верю, что я у тебя, что это ты. Ты очень изменился.
Ц Полысел, постарел, но такой же «бесконечно милый»?
Ц Милый, милый, Ц шептала Вера.
Не стучась, черным валенком кухарка Анисья распахнула дверь и тяжело сту
пая пятками, деревянно пронесла к столу самовар.

4

Где-то над Сухоной задержалось еще огненное солнце. А на сугробы улиц уж л
егли от домов тени.
Савинков и Вера шли по деревянным скрипящим тротуарам. Зимний сумеречны
й вечер тих. Снег потерял белизну, став синим. Над ним плывет благовест сор
ока церквей. И в зимнем воздухе неуловимо чувствуется весенняя талость.

Ц Вот ты здесь и мне ничего больше не надо. Я сама вся другая… Душа наполн
илась. А без тебя всё казалось, что я пустая, кривобокая какая-то Ц смеетс
я Вера. Ц А сейчас всё так хорошо.
Савинков смотрит в снег, курит папиросу, она раскуривается огоньком в си
них сумерках.
Ц Если б ты знал только какая Танюшка чудная. Очень похожа на тебя. Какая
это радость. Я теперь, знаешь, на нерожавших женщин смотрю с жалостью. Они
все кажутся мне несчастными и даже те, которые работают с вами, такие как Ф
игнер, Перовская.
Ц Это другие женщины. Ц Савинков отбросил папиросу в сугроб.
Ц Может быть. Когда мне в больницу принесли кормить девочку, я думала, чт
о сердце не выдержит… Савинков смотрел в тающую даль улицы.
Ц Как называется эта улица?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108