— А ты вместо этого только злорадствуешь… ну да, разве мужчины способны на на стоящее сочувствие?
Леня уже и сам устыдился вырвавшихся в запальчивости слов и дал задний ход:
— Ну дорогая, все не так уж плохо! Все это можно слегка замазать тональным кремом, припудрить…
— Не успокаивай меня! — воскликнула Лола с новой энергией. — Какой крем? Какая пудра? Это что-то ужасное! Мне уже ничего не поможет! Разве можно в таком виде выйти из дому?
— Думаю, ничего ужасного нет… прими еще одну таблетку от аллергии, и все пройдет…
— Как быстро? — заволновалась Лола.
— Надеюсь, к завтрашнему дню от этого не останется даже воспоминаний. Но сегодня дома посидеть действительно придется.
— Это ужасно!
Леня, который по-своему понял последний возглас, проговорил с самой заботливой интонацией:
— Не беспокойся, я выведу Пу И на прогулку. Заодно мы с ним купим тебе пирожных.
— Пу И можно уже не выводить, — горестно вздохнула Лола, покосившись на лужицу на ковре.
Однако у Пу И на этот счет было совершенно другое мнение.
Он выскочил из-под кровати и возмущенно затявкал. Если бы хозяева понимали по-собачьи, они узнали бы, что песик хочет сказать:
— Как это — не выводить? На улице прекрасная погода, я, может быть, встречу там ту симпатичную скочтерьершу из соседнего дома, узнаю все собачьи новости… нет, утренняя прогулка — это святое!
Вы не можете лишить прогулки собаку древней мексиканской храмовой породы!
Леня, конечно, собачьего языка не знал, но общий смысл выступления, а самое главное, наполнявшие его эмоции, он понял превосходно.
— Ладно, Пу И, старичок, никто не собирается лишать тебя законной прогулки! Лолочка, дорогая, каких пирожных тебе купить?
— Никаких! — Лола всхлипнула от жалости к себе. —Неужели ты думаешь, что пирожные могут примирить меня с жизнью, этой обителью скорби и несправедливости?
— Ну, я не знаю… может быть, не всякие пирожные, но тирамису или ореховые трубочки…
— Что я — Пу И? — возмутилась Лола. — Это Пу И обожает ореховые трубочки!
Пу И возбужденно залаял, услышав о любимых пирожных.
— И вообще, — продолжила Лола с нарастающей обидой, — ты что, хочешь, чтобы я ко всему прочему еще и растолстела? Сидеть дома и есть пирожные —этак я скоро ни в одну дверь не пройду! Никакого тирамису! Никаких ореховых трубочек! Самое большее, на что я могу согласиться — фруктовый флан. Ежевичный, в самом крайнем случае — вишневый!
— Хорошо, — быстро согласился Леня. — Но ореховых трубочек я тоже возьму, для Пу И. Он на них очень настаивает.
Оставшись одна, Лола приняла таблетку от аллергии, села перед зеркалом и грустно вздохнула.
Лицо ее было ужасно. Ну, то есть, может быть, не так ужасно, как ей показалось вчера… или таблетка уже начала действовать… но на люди, конечно, в таком виде не покажешься!
И в это время зазвонил телефон.
Лола сняла трубку и протянула:
— Слушаю вас!
— Мне дала ваш телефон Роза Тиграновна, — проговорил самоуверенный мужской голос. — Меня зовут Эдуард. Мы могли бы с вами встретиться прямо сегодня?
— Сегоодня? — Лола покосилась на свое отражение, мучительно придумывая вежливый повод для отказа.
— Да, я хотел бы увидеть вас прямо сегодня! — напирал Эдуард. — Завтра я буду очень занят…
«Занят он! — думала Лола, наматывая на палец телефонный шнур. — Хам какой! Думает, что все женщины должны мчаться к нему на свидание по первому зову! Значит, это тот, который богатый и противный… а зачем мне такой? У меня и самой денег достаточно… но если отказаться — Роза мне этого никогда не простит, будет смертельная обида… Конечно мы с ней поссорились из-за маски, но что делать, если само лицо не очистится? Все равно придется идти к Розе… А может, это другой, который не такой богатый, но и не такой противный? Как бы узнать? Ведь не спросишь же его?»
— Давайте встретимся в кафе «Персикофф» на Невском, — не сдавался Эдуард. — Знаете, которое напротив Думы…
«Кафе на Невском! — мысленно фыркнула Лола. — Ну и выбор! Он бы еще в „Макдоналдс“ меня пригласил! Наверное, это второй, тот, который не такой богатый… значит, не такой противный. Черт! Ну как же все-таки узнать?»
— Как я вас узнаю? — проговорила она вслух.
— Я… м-м-м… я буду держать в руке газету «Коммерсант».
«Коммерсант! — снова засомневалась Лола. — Значит, все-таки это номер первый, тот, который богатый и противный… но все-таки пока не увижу, точно не узнаю!»
Договорившись о времени и повесив трубку, она снова уставилась в зеркало.
Что же делать?
Придется, как и говорил Ленька, замазать самые заметные пятна тональным кремом. А если потом еще надеть черные очки — тогда вид будет не самый страшный…
Через полчаса Лола вышла из дома в темных очках, светлом парике и кожаной курточке с высоко поднятым воротником. Она была так не похожа на саму себя, что соседка Маргарита Степановна, с которой она столкнулась перед лифтом, прошла мимо, не поздоровавшись.
Около кафе «Персикофф» часть тротуара была отгорожена и заставлена столиками. Лола окинула посетителей заинтересованным взглядом и увидела за одним из столиков мужчину лет сорока в светло-сером костюме. Мужчина что-то выговаривал официантке, неприятно оттопырив нижнюю губу. На столике перед ним лежал свежий номер газеты «Коммерсант».
«Он! — подумала Лола, медленно проходя мимо. —Наверное, это номер первый! Который богатый и противный! Вон как он кричит на бедную девушку! Нет, надо сначала к нему как-то приглядеться…»
Она прошла еще несколько шагов и увидела свободный столик. Этот столик был не слишком близко к столику «объекта», но удобно расположен —можно было наблюдать за мужчиной с «Коммерсантом».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10