Продавец всегда найдется, а раз так – почему бы этим продавцом не стать ему, Гоше Фиолетову? Что, нет картины? Да он запросто найдет приличную копию, кому придет в голову проводить экспертизу? Ведь картина украдена прямо из Эрмитажа – какие еще нужны доказательства ее подлинности? Самое главное – он, Гоша, гораздо умнее и образованнее всей этой криминальной и полукриминальной новорусской публики, так неужели он не сможет перехитрить их и получить настоящие, большие деньги!
Мысль о больших деньгах подействовала на него, как допинг на спортсмена, и когда пришел Джек, план уже окончательно созрел.
– Здорово, Аль Капоне недорезанный! – завопил Джек с порога.
Гоша повертел пальцем у виска, тщательно запер дверь и повел гостя на кухню.
– Во-первых, – начал он, наливая Шмыгуну кофе, – ты долго думал, когда по телефону начал болтать?
– Ну извини, я ничего такого не сказал.
– А что если все наши телефоны теперь на прослушке? Ну ладно, это отдельный разговор. А во-вторых, если хочешь быть в деле, найди стоящего покупателя.
– Вот это – серьезная тема, – кивнул Джек, – значит, картина у тебя?
– Нет, у римского императора Октавиана Августа!
– Ну, парень, ты даешь! – Джек довольно хохотнул. – А картина-то стоящая? Сколько с покупателя запрашивать?
– Вот тут, Джек, начинается самое интересное, – негромко сказал Гоша, отодвигаясь от стола, – начинается то, за что я тебя действительно возьму в долю. Дело в том, что картина эта – не Бог весть что, третий сорт, – увидев, как Джек скисает, Гоша продолжил: – Настоящие ценности охраняют посерьезнее, к ним просто так не подберешься. Но мы должны убедить покупателя в том, что предлагаем ему шедевр…
– По-русски говори, – вставил Джек.
– Предлагаем настоящую, реальную дорогую вещь. Ну это не так уж трудно: ведь картина – прямо из Эрмитажа, там туфты не держат, это все знают. Нам теперь надо, чтобы кто-нибудь достаточно авторитетный заявил по телеку или еще где-нибудь, что эта мазня стоит, допустим, миллион баксов. Тогда у нас ее тысяч за триста запросто купят. Сумеешь ты такое организовать?
Джек смотрел на приятеля с уважительным изумлением:
– Ну, Гошка, ты голова! Здорово придумал! У Мусы кого только нет – найдем какого-нибудь козла посолиднее, он за штуку зеленых все, что хочешь, скажет. Ну я всегда в тебя верил…
Гоша вдруг замер и присмотрелся к приятелю. Плутоватые глазки Джека помимо его воли шныряли по углам.
– Эй, дружище! – Гоша слегка ударил ладонью по столу. – Ты что это задумал? Думаешь, у меня картина дома? И не надейся! Она очень надежно спрятана. Если ты рассчитываешь меня кинуть – лучше сразу отдохни от этой мысли! Запомни, хорошо запомни: картина у меня, и без меня у вас ничего не получится. Это – моя операция, тебя, так и быть, возьму в долю, но уж обставить меня и не надейся. Я все продумал и не выпущу дело из-под контроля!
– Что ты, что ты! – Джек сделал совершенно честные глаза и даже вскочил со стула. – Что ты такое подумал? У меня и в мыслях такого не было, за кого ты меня принимаешь? Это твоя тема, ты во всяких картинках разбираешься как бы – что я, не понимаю? Конечно, у покупателя и доверия к тебе больше будет. Что ты, у меня и в мыслях не было тебя кидать!
– Ну смотри, – примирительно заговорил Гоша, – возможно, мне и показалось, но ты свои глазки-то блудливые притуши. И Мусе своему передай, чтобы и не пытался на меня наезжать.
Про себя Гоша подумал, что самое удачное в сложившейся ситуации – это как раз то, что картины у него нет, иначе ее либо украли бы, либо отняли. А так – попробуй, отними! – как было написано на вкусных шоколадных конфетах советских времен. Нельзя украсть то, чего нет. А вот продать – можно. Продажей того, чего нет, занимались и занимаются во все времена тысячи преуспевающих бизнесменов. Продавали в прежние времена тысячи тонн хлопка, существующего только на бумаге, миллионы тонн нефти, присутствующей только в отчетах, десятки тысяч шкурок соболя и норки, наличествующих только в накладных, – и из этих несуществующих шкурок шили вполне реальные шубы, из невидимого кирпича строили замечательные, абсолютно видимые и ощутимые особняки.
То же самое происходит и сейчас, только на другом витке исторического развития, а значит – на другом уровне качества. И почему бы ему, Гоше Фиолетову, не влиться в эти толпы процветающих и не продать с большой выгодой для себя несуществующую картину? Тем более что картина эта на самом деле существует – до вчерашнего дня ее многие видели – и заинтересованные лица уверены, что сейчас картина у него, Гоши.
«Аристархов», – подумал Гоша.
В сложившейся ситуации ему нужен Аристархов.
Гоша вспомнил сегодняшний сон. Во сне он видел Аристархова. По всему выходило, что сон был в руку.
Андрон Аскольдович Аристархов, которого студенты, изощрявшиеся в остроумии, называли «А. А. А.» (при этом полагалось кряхтеть, как бабушка кряхтит внуку, сидящему на горшке), был самым богатым человеком в Академии художеств. Ездил Андрон Аскольдович на Сверкающем черным лаком джипе «тойота-лендкрузер» с шофером – прямо как какой-нибудь крупный авторитет. Те, кому случалось побывать в квартире Аристархова, выходили оттуда с круглыми от изумления глазами, а на дачу к себе он от греха вообще никого не пускал.
Удивительное благосостояние профессора Аристархова базировалось не на его художественном таланте и не на денежных поступлениях от богатых зарубежных родственников. Профессор замечательно использовал свою основную специальность. Он преподавал в Академии технику живописи, и чтобы получить зачет по его курсу, каждый студент должен был качественно скопировать какой-нибудь шедевр прошлых веков из коллекции Эрмитажа или Русского музея.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11