— Ну-ка, давай посадим ее, — сказал Козлов, убирая раковинку фонендоскопа от Зины.Петров держал ее за плечи, врач прикладывал фонендоскоп к спине.— Все, клади обратно, — сказал Козлов. Скверно. По-моему, воспаление легких. Надо бы в больницу.Петров плохо знал Зину, но почему-то был уверен, что уехать от детей она не согласится. Он по делился своими сомнениями с Козловым.— У нее есть родственники? Кто-нибудь, кто ухаживал бы за ними?— Понятия не имею. Кажется, есть сестра и бабушка. Муж лег на дно. В том смысле, что он моряк и сейчас в плавании.— Судя по записям в карточках, близнецы дают жару уже дня три. Она просто обессилела, плюс болезнь, температура тридцать девять и восемь.Скверно. Элементарная логика подсказывает, что ей просто некого было позвать на помощь.«Надеюсь логика тебе не подсказывает, — подумал Петров, — что единственное спасение — я, сосед». Но вслух он ничего не сказал.— Но сейчас главное не это, — продолжал рассуждать Козлов. — Главное — сцедить молоко. Она, видно, пропустила кормление. Температура, возможно, вирус — мастит обеспечен. Придется потом резать грудь, операция, боль страшная и все такое прочее. Неси два стакана и помой руки. Будем сцеживать.Петров не очень хорошо понял ход мысли доктора, но ему стало жаль Зину, чью замечательную грудь мог изуродовать скальпель хирурга. Он отправился на кухню и принес два стакана для коктейлей.Козлов усадил Зину на край тахты, укрыл ей ноги одеялом, сам устроился так, что одно Зинино плечо опиралось на его грудь. Петрова он заставил сесть рядом с Зиной и поддерживать другое ее плечо.— Смотри, — командовал педиатр, — вот так нажимаешь на сосок и сцеживаешь молоко. В две руки мы быстрее управимся.— Быстрее? — ошеломленно переспросил Петров.Он попробовал повторить действия врача, пальцы его дрожали.— Соски у нее необычного цвета — розовые, — отметил Козлов. — Красиво, как у рембрандтовской Данаи.— Самое время о живописи поговорить. Черт, все равно не выходит.Наконец Петров приспособился, и его стакан тоже стал наполняться.— Нет, у меня, конечно, богатая фантазия, — бормотал Петров, — но чтобы с этим органом такое проделывать…— Ты думаешь, я специалист? Это второй раз в жизни. В первый раз я вот так женился.— Что ты «вот так»? — не понял Петров.— Подрабатывал на «Скорой». Приезжаем по вызову. Мать с ребенком. Только мы вошли, она бултых в обморок. Ребенку три месяца. Мы ее привели в чувство, никакого диагноза, кроме переутомления, я поставить не мог. Идем к соседям — присмотрите, мол. Но там пьянь сплошная. Звоним на станцию — помощь оказали, говорят, уезжайте. Плюнул я на все и остался. Кажется, на всю жизнь. Так что ты берегись. А со «Скорой» меня поперли.«Бред! — подумал Петров. — Рождественская сказочка».— Ну, я-то с морячком тягаться не смею, — сказал он. — Слушай, помнишь у Мопассана рассказ: едут в купе мужик и кормящая мать, поезд запаздывает, молоко у нее убегает, и он выручает страдалицу, заменив младенца?— Самое время о литературе поговорить, да поздно вспомнил. Мы уже закончили. Но у тебя еще будет возможность — утром, часов в семь, надо снова сцедить. И так четыре раза в день. Молоко поставишь в холодильник. Утром его надо прокипятить и дать детям.Петров не нашелся что сказать.Они уложили Зину на кровать, и Козлов принялся ковыряться в своем саквояже, доставать шприцы, бутылочки.— Она очень истощена, — вздохнул врач. — Сейчас мало кто кормит, а до девяти месяцев — вообще редкость. Питается, видно, неважно, опять-таки болезнь. Ей бы витамины поколоть, глюкозу и прочее.— Где я буду искать ее родственников? Послушай, у тебя есть кто-нибудь, сиделка, или как там?Мне завтра, то есть сегодня, на работу нужно кровь из носу.Козлов не отвечал. Он наполнил шприц, повернул Зину на бок, спустил ей трусики и всадил укол в ягодицу. Петров не мог не отметить, что ягодицы у соседки такие же крепенькие, как у младенцев, только покрупнее.— У меня есть, — сказал Козлов задумчиво. — Наша старшая медсестра, Тамара Ивановна, недавно ушла на пенсию. Надежна, как Эверест, и подрабатывает по уходу за младенцами. Но это стоит денег.— Деньги — не проблема.— Для тебя, может быть, и не проблема, а для этой девчушки, — Козлов кивнул на Зину, — очень даже проблема.— Сколько она берет, Тамара Ивановна?— Обычно за одного ребенка пять долларов в день. А тут близнецы и мать, — с сомнением проговорил врач.— Ты можешь ее уговорить?— А ты потом потребуешь деньги с соседей?— Слушай, — обиделся Петров, — нас с тобой вроде объединяет такое дело — по стакану сцедили, а ты ко мне как к сволочи.— Извини, — улыбнулся Козлов. — Значит, так.Врача мамаше завтра можешь вызвать? Нет? Тогда я сам. Рецепты на антибиотики и прочее я оставлю.Тамара Ивановна схему знает.— Так она приедет?— Если жива, то мне не откажет. Еще… Впрочем, я лучше ей самой все и расскажу. На всякий случай мой телефон тоже оставлю.Пока доктор писал, Петров слонялся по комнате, не зная, чем заняться.— Выпить не хочешь? — просил он.— В четыре утра?— Действительно, слишком поздно. Или слишком рано? Сколько я тебе должен?— Купи на все памперсы малышам.— Не дури. Ты же тащился сюда, проторчал два часа.— Значит, удвой гонорар и купи на все.Петров проводил врача и искренне его поблагодарил:— Ты отличный мужик, Козлов.— Ты, Петров, тоже вроде ничего. * * * Перед Петровым встала проблема: где ночевать.Поразмыслив, он решил, что Зина вряд ли заплачет и описается, а близнецы вполне могут. Он пошел в квартиру соседей и улегся на Зинину кровать. Но три часа до звонка будильника только беспокойно ворочался. Ему все казалось, что малыши сейчас проснутся и заплачут или, наоборот, перестанут дышать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16