Так сначала Лене показалось. До нее не сразу дошло, что Иванова матерится, как портовый грузчик. Раскаты бранных конструкций неслись по квартире:– Да я тебя! Козявка мелкоструйная! Своими руками задавлю!Иванова, с кровожадным, перекошенным от ярости лицом, подняла богатырские руки, растопырила пальцы-коряги и двинулась вперед. Лена от страха заверещала, попятилась, уткнулась спиной в одежду на вешалке и часто-часто замахала перед собой ладонями. На ее счастье из ванной выскочил Володя:– Что здесь происходит?На голове у него покоилась нашлепка из китайской зелено-коричневой массы.Иванова с легкостью мастодонта развернулась. Клипсы изменили направление колебаний и стукнули обладательницу по щекам.Она мотнула головой, точно лев, огрызнувшийся на комара, клипсы застыли, чуть покачиваясь.– Ты кто такой? – спросила Иванова.– Я муж Лены. Что здесь происходит?– Козел ты, а не муж. Рога выводишь? – Иванова кивнула на его голову.Володя не нашел что ответить.– Что вы хулиганите? – Лена обрела дар речи. – Кто вы такая? Я сейчас милицию вызову.– Милицию? Мерзавка! Шмакодявка! Надо было вызывать милицию, когда ты чужого мужа соблазняла!– Какого мужа? – растерянно спросил Володя.– Моего, Пашку. Пупсиком она его зовет, – передразнила Иванова, потирая ладони, словно стряхивая с них остатки чужой, в клочья разодранной плоти. – У этого пупсика почти два центнера весу. Как он тебя не раздавил?– Возмутительно! – Лена пунцово вспыхнула. – Я не знаю никакого вашего мужа, вообще никакого не знаю.– Не знаешь? А этот, – Иванова ткнула пальцем в Володю, – что, для прикрытия? Или он немощный…Именно в момент, когда Иванова произнесла ругательство, появилась дочь Настя.– Мама, картошку жарить или варить? – спросила Настя, с интересом разглядывая визитершу.– Варить, и не смей сюда показываться! – Лена постаралась придать голосу строгость.– Подумаешь, – пожала плечами дочь, – все равно слышно. Речь у вас!.. – Настя обратилась к Ивановой с заметным восхищением. – Отпад! Где табуированную лексику изучали?– Чего? – не поняла Иванова.– Марш на кухню! – приказала Лена дочери и повернулась к мужу:– Володенька!Лечебная жижа сползала со лба, текла по щекам, и казалось, что он плачет нечеловеческими слезами.– Какое-то недоразумение. – Лена прижала руки к его груди. – Впервые вижу эту женщину…– Еще бы, – буркнула Иванова. – Я только сегодня узнала, а то давно бы тебе патлы повыдергивала.– Понятия не имею о ее двухцентнеровом муже, – продолжала Лена, вытирая лечебную массу на щеках мужа. – Ты не волнуйся, мы сейчас разберемся.Володя стоял памятником, на котором побывали все окрестные голуби.– И разбираться нечего! – пролаяла Иванова. – Не перестанешь кобеляж с моим Пашкой разводить, я тебя удавлю вместе с этим, дерьмом намазанным. Если у тебя мужик немощный, то нечего с других штаны стаскивать и чужим добром пользоваться! – Она снова раскачала клипсы так, что они грозили улететь прочь.– Прекратите немедленно! – Лена чуть не плакала. – Держите клипсы, то есть уходите немедленно!– Я-то уйду, но ты поняла, шлюха? Мокрого места не оставлю!Мотнув шариками, Иванова вышла. Дверью она хлопнула вызывающе громко. От косяка отлетел кусок штукатурки и упал на пол.– Володя, это какой-то ужас! Она сумасшедшая, правда? – перевела дух Лена. – Что ты молчишь? Поверил, дурачок? – Она растерянно улыбалась.Он не отвечал.– Володенька! – Лена заглядывала в глаза мужу. – Ну ты что? Я сама испугалась. Представляешь, вот так ворвется в дом ненормальная, а вдруг с ножом? А если дети одни дома? Я тебе давно говорила: надо цепочку врезать и глазок прибить. То есть наоборот, цепочку прибить, а глазок врезать. Ой, до чего я испугалась!Володя молча отстранил жену и пошел в комнату. Лена хотела броситься за ним, но из кухни опять появилась Настя:– Мама, теперь котлеты горят.Лена побежала спасать ужин. Пока она орудовала на кухне, Володя собирал вещи.Лена перехватила мужа уже на пороге.– Ты куда? С чемоданами? – ахнула она.– Детей береги, – не глядя на нее, с мукой произнес Володя и вышел.Опять штукатурка посыпалась. Лена несколько секунд молча смотрела на дверь.– Дочь, – машинально позвала Лена, – возьми полотенце, догони отца, он голову забыл смыть.
Нелепый фарс разрешился поздно вечером, когда к Лене пришла соседка с верхнего этажа занять сахар. Лена уже не рыдала, а громко и нервно икала. Соседка настороженно оглядывалась по сторонам.– У тебя Иванова была? – спросила она, продолжая стрелять глазами, словно туша Ивановой могла спрятаться в каком-нибудь углу.– Откуда-ик ты зна-ик-шь?– В окно видела, как она в подъезд входила. Ну все, думаю! Кранты! А ее нет и нет. Я на площадку тихонько вышла, а у вас сыр-бор, светопреставление.Какой позор! – подумала Лена. Мысли путались, казалось, их тоже рубит икота. Но все-таки она сообразила:– Она к тебе приходила? Ты ведь тоже Лена?– Точно, – кивнула соседка. – Квартиры перепутала. Но ты никому не говори, хорошо? Нет, что за бабы, честное слово! Прям там смылится с него! Пупсик он! – мечтательно хохотнула соседка. – Такой мужик! Хочешь, познакомлю, когда у нас кончится?– Меня познакомишь? – удивилась Лена. – Зачем? И как это «не говори»? – От возмущения она даже икать перестала. – От меня муж ушел, поверил этой глыбе жира.– Вижу, – посочувствовала соседка Лена, – физия у тебя заплаканная. Вот мужики! Одни претензии! Ну что мы от них имеем? Одну клетку подарит! Сперматозоид! – Лена показала краешек ногтя. – Только в микроскоп увидишь! Наградил и завалился на диван телевизор смотреть! А ты девять месяцев носи, грудями корми, пеленки стирай!
1 2 3 4 5 6 7 8 9