Маркус окинул ее долгим взглядом:
— Мне кажется, наши отношения будут весьма непростыми, миссис Брайт.
— А мне они кажутся элементарными.
— Неужели?
— Именно так, — холодно подтвердила Ифигиния. — Нас объединяет общий интерес, милорд. Мы оба пытаемся найти вымогателя, хотя вы, кажется, больше заняты проблемой доказательства моей виновности, милорд.
— Совсем напротив, Ифигиния. Кроме поисков злодея, нас с вами объединяет и еще кое-что.
— Что же, позвольте спросить?
— Страсть, моя дорогая. Необузданная, откровенная страсть. Или вы забыли, чем мы только что занимались в галерее Лартмора?
— Нет, не забыла, — зарделась Ифигиния. — Небезынтересное занятие.
— Благодарю вас, — насмешливо склонил голову Мастерс.
— Однако я начинаю подумывать о том, как бы избежать подобных занятий в дальнейшем.
Глаза Маркуса блеснули в свете свечи.
— Как же вы надеетесь этого избежать?
— Вы увидите, милорд, — я женщина с характером. И обычно я добиваюсь всего, чего хочу добиться. — Она поставила на место свечу. — Ну а теперь пойдемте отсюда. Здесь больше нет ничего интересного.
— Не согласен, — вызывающе-вкрадчиво проговорил Маркус, отступая от стола и беря ее за руку. — Мой интерес сильно возбужден, дорогая миссис Брайт. И точно так же, как и вы, я привык добиваться всего, чего хочу добиться.
Глава 7
Два дня спустя Ифигиния сидела за столом в своей библиотеке и рассматривала эскиз оформления первого этажа дома. Они с Амелией затеяли новый архитектурный проект, и необходимо было разработать целую серию эскизов к нему.
Они собирались построить новую площадь городских зданий, которая в будущем получит название Брайт-Плейс, в память родителей Ифигинии. Название проекта до сих пор хранилось в глубокой тайне, его знали лишь родственники Ифигинии и ее доверенное лицо Адам Мэнваринг. Эта секретность объяснялась необходимостью продолжения игры в любовницу Мастерса. Ифигиния боялась сплетен.
Бог знает что может произойти, если она преждевременно откроет свое авторство! В лучшем случае на всех балах и приемах ей не дадут прохода потенциальные инвесторы. А в худшем — вопросы будут расти как снежный ком, и в конце концов любопытные докопаются до ее прошлого.
Дома будущей Брайт-Плейс должны быть совершенно не похожи на те, что повсеместно строятся теперь в Англии, решила Ифигиния. Но она не собиралась и слепо копировать конкретные античные образцы. Ей хотелось создать гармоничный сплав лучших черт античной и современной архитектуры.
В решении этой задачи важен был не только внешний облик зданий, но и их интерьер. В своем проекте Ифигиния не могла не учитывать особенностей английского климата. Ее здания будут строиться из лучших материалов, а в технике строительства она рассчитывала позаимствовать кое-какие идеи, почерпнутые из теоретической статьи Маркуса о возведении фундаментов.
Ифигиния давно дала себе клятву не повторить судьбы отца и не стать пленницей античной традиции. Но она не собиралась также и создавать карикатуры на классику, дав волю своим опасным артистическим склонностям, унаследованным от матери.
Ее целью был изящный синтез. Решая эту задачу, Ифигиния опиралась на то, чему научил ее отец, — четкое видение перспективы, выдержанность стиля, знание классических деталей ансамбля. Но кроме этого, ее проект был отмечен дерзкой оригинальностью, которая была завещана Ифигинии матерью.
Она прекрасно понимала, что своим предыдущим успехом с площадью Утренней Розы она обязана прежде всего тому, что в полной мере учитывала особенности английского ландшафта. Она не хотела повторять распространенной ошибки многих архитекторов и не пыталась слепо перенести на английскую почву здания, рассчитанные на сухой жаркий климат Греции и Италии. Покупателям нужны дома, в которых будет тепло и уютно и в сырость, и в мороз.
Ифигиния критически пересмотрела все новейшие достижения современной архитектуры. Во всех комнатах ее особняков предусматривались высокие потолки и великолепные широкие окна — архитектурный стиль отца. Мистер Брайт был трепетно влюблен в традиции Древней Эллады…
Классические черты она дополнила изящными лестницами и легкостью, воздушностью внешнего облика в противовес тяжеловесной античности. Глубокий художественный инстинкт подсказывал ей, что эти архитектурные стили будут превосходно сочетаться друг с другом.
Ифигиния отложила ручку и выглянула в окно на улицу.
Занимаясь своей любимой работой, Ифигиния обычно начинала мыслить четко и логично. Поэтому иной раз, когда нужно было обдумать что-нибудь важное, она принималась чертить наброски какой-нибудь библиотеки или гостиной.
Но сегодня не помогал и этот испытанный способ. В мыслях ее царил хаос.
Вчера вечером была та же история.
Ифигиния с раздражением понимала, что не может сосредоточиться с той самой минуты, как Маркус ворвался в бальный зал Фенвиков, подхватил ее на руки и унес в ночь…
Облокотившись на стол, Ифигиния подперла ладонью подбородок. В ее жизни всегда хватало забот — начиная от воспитания Корины и кончая опасностями путешествий. Но никогда еще не приходилось ей иметь дело с человеком, похожим на графа Мастерса.
До сих пор в глубине души она лелеяла воспоминания о том, как Маркус ласкал ее в лартморовском зале скульптуры… Интересно, помнит ли он? Или для него это настолько привычное занятие, что он давно уже забыл об этом эпизоде?
По крайней мере последние два дня Маркус не напоминал ей о той сцене. Теперь он держал себя образцовым джентльменом — и это после того, как совсем недавно с такой легкостью превратил ее в трепещущее бесплотное существо, покорно тающее в его руках!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103