— Я не могу делать вид, что меня интересует подобная мазня. К тому же уверена, что хозяин галереи знает, кто я такая. После случившегося вчера ночью меня знает, по-моему, весь остров. Хозяин магазина наверняка ожидает от меня более утонченного вкуса.
— Ладно, попробуем по-другому, — терпеливо сказал Колфакс. — Я стану играть типа, который ничего не смыслит в искусстве, а вы, будучи от меня без ума в сексуальном плане, якобы решили заняться моим воспитанием.
Юджиния обернулась, словно ужаленная.
— Простите, как вы сказали? Без ума в сексуальном плане?
— Думаю, после небольшой демонстрации на переднем сиденье джипа это будет вполне правдоподобно. Все посетители, находящиеся в данный момент в галерее, наверняка видели наше маленькое шоу, и мы вполне можем использовать эту легенду. Кроме того, она отлично вписывается в нашу основную историю.
Юджиния испытала сильнейшее желание схватить Колфакса за воротник рубашки, украшенной затейливым узором из ананасов, и хорошенько встряхнуть. Ей стоило большого труда подавить искушение. К тому же Сайрус был слишком велик и тяжел, поэтому встряхнуть его оказалось бы трудновато.
— Но в сексуальном плане я от вас не без ума.
— Ради Бога. Думаю, вам не стоит беспокоиться, нашу легенду все скушают без проблем, — Что вы имеете в виду?
— Раньше вы, кажется, волновались, что никто не поверит, будто у нас с вами роман, мол, любому ясно, что я — мужчина не вашего типа. — Сайрус ядовито усмехнулся. — Теперь все на острове убеждены, что вы влюблены в меня как кошка.
На этот раз Юджиния все-таки ухватила его за ворот. Обеими руками.
— Вам не удастся разыграть здесь сцену из романа «Любовник леди Чаттерлей», — прошипела она.
— Вы помнете мне рубашку, — сказал Колфакс, глядя на нее сверху вниз.
Юджиния почувствовала, что лучше не отвечать, поэтому молча разжала пальцы и направилась к входу в галерею.
— Не забудьте о нашем уговоре, — пробормотал вслед Колфакс. — Сначала посмотрите на другие картины, а потом спрашивайте о той, которую, по-вашему, рисовала Нелли Грант.
— Господи, до чего же все глупо. Впрочем, ни в одном из прочитанных детективов мне не попался по-настоящему умный сыщик. Они бродят, как слепые, действуют наугад, пока случайно не наткнутся на ключ, дающий им возможность раскрыть преступление. Должна заметить, что в работе частного детектива нет ничего трудного.
— Если так пойдет и дальше, к концу расследования у меня не останется ни грамма самолюбия.
— Но вы от этого наверняка не умрете.
Сорвав очки, Юджиния пулей влетела в магазинчик, где находились три человека, которые разглядывали в большом количестве выставленные на обозрение публики довольно-таки невыразительные акварели, в основном изображающие нахохлившихся чаек, сидящих на полузатонувших бревнах.
За прилавком никого не было, вход в соседнее помещение скрывала черная занавеска. Там кто-то ходил, Юджиния отчетливо слышала шаги.
Тем временем Сайрус небрежно приблизился к картине, автор которой изобразил штормовое море и свинцового цвета небо, и принялся рассматривать ее, не снимая темных очков.
— Что ты думаешь об этом, дорогая? — спросил он. — Тебе не кажется, что эта картина будет замечательно выглядеть над моим камином?
Юджиния скрипнула зубами при слове «дорогая», но заставила себя подойти.
— Неужели ты действительно хочешь повесить ее у себя в гостиной? Надеюсь, ты шутишь.
— А что в ней плохого?
«Хороший вопрос, — мрачно отметила про себя Юджиния. — В ней все плохо, если мы говорим о ней как любовники. А вдруг меня и в самом деле тянет к этому человеку?»
Она никогда не испытывала сильного влечения ни к одному мужчине. Ей приятно было находиться в их компании, но она всегда сохраняла некоторую дистанцию между собой и представителями сильного пола, даже когда у нее с кем-то возникал роман.
Врач-психолог наверняка сказал бы, что она боится доверять мужчинам, ибо ее отец был человеком слабым, эгоистичным, и, возможно, оказался бы прав.
В глубине души Юджиния не доверяла людям, старалась не полагаться на них, чтобы потом не испытывать разочарования, избежать душевных травм. Ей приходилось контролировать свои действия, а чтобы добиться этого, она вольно или невольно сооружала вокруг себя нечто вроде защитной стенки.
Только не надо паниковать. То, что произошло в джипе, всего лишь результат долгого подавления сексуальной энергии, вспышки гнева и соответственно мощного выброса адреналина. От этого любой может на какое-то время потерять голову. Но теперь она уже полностью держала себя в руках и поклялась, что ничего подобного больше не случится.
Чтобы отвлечься, Юджиния сконцентрировала внимание на морском пейзаже, которым восхищался Сайрус.
— Ничего плохого тут нет, — пояснила она. — Просто мне кажется, что картина тебе скоро надоест, она какая-то пресная и безжизненная.
— Пресная? — озадаченно переспросил Сайрус. — А мне она показалась очень красочной. И по размеру подходит.
Юджиния поняла, что он нарочно дразнит ее. Интересно, до какой степени неприятным может быть этот человек?
— В качестве декоративного элемента интерьера она, возможно, и неплоха, только необъемная, плоская. Как обои.
— Как обои? — Он склонил голову, чтобы взглянуть на картину под другим углом. — Знаешь, что я думаю, радость моя?
— Нет, дорогой, понятия не имею, — с ледяной улыбкой процедила Юджиния.
— По-моему, ты потеряла способность ценить замечательные картины из-за влияния постмодернизма.
Юджиния ошарашенно взглянула на Сайруса:
— Да?
— Неопределенность и неуверенность, распространившиеся в мире искусства в двадцатом веке под влиянием минимализма и модернизма, — весьма неприятная вещь, — заявил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94