И дело объяснялось не только тем, что она вынуждена будет вторгнуться в личную жизнь подруги.
В то же время она чувствовала, что не заснет, если не перелистает дневник. Маттиас наверняка прочитает его, если еще не сделал этого. Какой смысл сопротивляться тому, что неизбежно случится?
Имоджин выскользнула из теплой кровати, набросила халат, сунула ноги в тапочки и посмотрела на Маттиаса. Он лежал на животе, отвернув голову в сторону. Обнаженные плечи его глянцевито поблескивали на фоне белых простыней и выглядели особенно широкими и мощными. Лунный блик играл на его черной шевелюре. Имоджин пришло в голову, что в Маттиасе есть нечто такое, что роднит его с ночью.
Холодок предчувствия пробежал по телу Имоджин. Ей вспомнилась выходящая из тьмы фигура, которая воплощала в себе черты и Маттиаса, и Замариса.
Резко отвернувшись от кровати, она, освещаемая лунным светом, прошла в свою спальню и закрыла за собой дверь. Дневник Люси лежал на столике возле окна. Имоджин взяла его в руки и задумалась. Нежелание читать его почему-то даже возросло. Создавалось впечатление, что какая-то невидимая сила пыталась удержать ее от чтения.
Рассердившись на себя за глупые фантазии, она села в кресло и зажгла лампу.
Маттиас дождался, когда дверь за Имоджин закрылась, перевернулся на спину, запрокинул руки над головой и уставился в темный потолок.
Он знал, что Имоджин ушла в свою спальню, чтобы читать дневник Люси. Если там есть ответы на вопросы, которые мучили ее, она их узнает.
Из сказанного Горацией Маттиас сделал вывод, что Люси не была таким уж преданным другом. Было очевидно, что доброта леди Ваннек имела какую-то тайную подоплеку. Маттиас успокоил себя, что самое худшее, с чем Имоджин может столкнуться во время чтения, это некоторые неприятные вещи о Люси.
Но он знал, что лжет самому себе. Правда о Люси — далеко не самое худшее, что может всплыть.
Самое худшее заключается в том, что Имоджин узнает правду о нем.
Некоторое время Маттиас колебался, но затем понял, что больше не может ждать. Зловещая тишина в смежной комнате, похоже, была способна свести его с ума. Он отбросил одеяло и встал с кровати. Конечно же, он поступил как глупец. Возможно, еще не поздно поправить дело.
Он отыскал халат, попытался было просунуть раненую руку в рукав, но, не сумев, набросил его на плечи наподобие накидки и направился к двери.
Затаив дыхание, он некоторое время прислушивался, затем открыл дверь.
Он испытал горечь сожаления, когда увидел Имоджин, сидящую в кресле у окна. Раскрытый дневник Люси лежал переплетом вверх у нее на коленях. Маттиас понял без слов, что его подозрения относительно сведений, содержащихся в дневнике, оправдались. Он стоял с покорной обреченностью, сжимая дверную ручку.
— Имоджин!
Она повернулась к нему. По ее щекам катились слезы.
— В чем дело? — прошептал он.
— У Люси был любовный роман. — Голос ее прервался, она всхлипнула. — Конечно, в этом нет ничего удивительного, если учесть ее несчастливый брак. И я не осуждаю ее за то, что она пыталась найти утешение на стороне… Честное слово, не осуждаю… Только… Маттиас, зачем она использовала для этого меня? Я думала, что она мне друг.
Маттиас почувствовал спазм в желудке. Он предполагал, что будет что-нибудь вроде этого.
— Люси использовала тебя?
— Оказывается, поэтому-то она и пригласила меня к себе три года назад. — Имоджин промокнула платочком глаза. — Это была единственная причина, почему она хотела меня видеть в Лондоне. Она надеялась, что в этом случае Ваннек не узнает о ее романе. Если бы он узнал, он мог бы лишить ее наследства, и она боялась этого… Или отправил бы в деревню… Он и без того был зол на Люси за то, что она не родила ему наследника.
Маттиас медленно подошел к Имоджин.
— Понимаю.
— Люси пишет, что она терпеть не может прикосновений Ваннека к ней. Она вышла за него лишь из-за титула и денег. — Имоджин покачала головой, словно не могла до конца осознать то, что вычитала. — Она очень откровенно пишет обо всем.
Маттиас остановился рядом с Имоджин. Он не проронил ни слова.
— Она решила, что, если я буду ее постоянным компаньоном в городе, Ваннек станет думать, что объектом страсти ее любовника являюсь я.
Все частички одной несложной загадки встали на место.
— Аластер Дрейк, — произнес Маттиас.
— Что? — Сморкаясь, Имоджин бросила взгляд на Маттиаса. — Ах да… Конечно же, Аластер… Он был ее любовником. Люси страстно любила его… Она пишет" что собиралась бежать с ним, что хотела с ним видеться как можно чаще.
— И благодаря тебе имела возможность проводить время с Дрейком, не возбуждая подозрений Ваннека, — полуутвердительно сказал Маттиас.
— Да. — Имоджин вытерла глаза ребром ладони. — Аластер был в сговоре с ней и делал вид, что я и есть та леди, к которой он стремится сердцем… Ваннек и все остальные, в том числе и я сама, верили ему. Он очень убедительно играл. Одно время я даже считала… Ах, да какое значение теперь это имеет!
— Я очень сожалею, что ты узнала таким образом правду.
— Не кори себя за это, Маттиас. Ты не мог знать, что именно я обнаружу в дневнике Люси. — Она грустно улыбнулась. — Я вынуждена сделать вывод, что ты прав. Похоже, я действительно во многих отношениях слишком наивна… И легковерна.
— Имоджин…
— Просто удивительно! Когда я была рядом с Аластером, мне и в голову не приходило, что он влюблен в Люси. Я и предположить не могла, что он использует меня, чтобы встречаться с ней и открыто, и тайно! Теперь понятно, почему Люси была в таком отличном настроении, когда мы ходили куда-нибудь втроем.
— Сожалею, — прошептал Маттиас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102