Она боялась, что на нее станут показывать пальцами или шептаться за ее спиной, считая ее странной, в то время как Джессике больше всего хотелось, чтобы к ней относились как к обычной девушке.
Обычная девушка. Если им станет известно о Голосе, то с ней поступят так же, как когда-то с Жанной д’Арк…
Но у нее еще будет время, чтобы подумать об этом на досуге. Пока же она должна испечь хлеб, лепешки, а потом еще и пирожки с земляникой. На самом деле работе не было конца, и она трудилась не покладая рук.
После приезда в Хокс-хилл они первым делом осмотрели дом, который снаружи выглядел неплохо, однако внутри помещений царил полный развал. За весь вчерашний день они успели почистить и привести в порядок только кухню и одну из спален. Когда сестры Долорес и Эльвира вернулись из Челфорда, куда они ездили за продуктами, все вместе продолжили уборку остальных помещении, причем Джозефу досталась самая тяжелая и грязная работа. Теперь он ушел рубить дрова для печи, а Джессика готовила тесто для хлеба, лепешек и пирожков.
Она работала умело и ловко, деля тесто на буханки и накрывая их влажным полотенцем. У нее не оказалось яиц, чтобы смазать лепешки, и девушка воспользовалась молоком. На длинной деревянной лопате, стоявшей рядом, она разложила лепешки и осторожно сунула их в пышущую жаром кирпичную печь. Захлопнув с треском железную дверцу, она отступила на шаг и удовлетворенно вздохнула. На приготовление пирожков с земляникой ей потребуется не больше получаса — за это время лепешки испекутся.
Выпрямившись, она вдруг почувствовала острую боль в спине. Стол был слишком низким, и за ним неудобно было работать. Если в будущем ей придется печь и стряпать, надо подумать о благоустройстве кухни. Чтобы унять боль в пояснице, Джессика прошлась по кухне, заглянула в столовую, а через нее вышла в обширный холл.
Здесь, между окном и дверью, стояло большое старое трюмо с потрескавшимся зеркалом. Оно влекло Джессику словно магнит, хотя она и избегала смотреться в него в присутствии сестер. В монастыре зеркал больше ногтя не было, и до приезда в Хокс-хилл Джессика не видела своего отражения в полный рост. Остановившись у трюмо, она подняла глаза. Девушка в зеркале серьезно взирала на нее. Джессика подошла поближе и принялась рассматривать свои глаза, брови, нос, подбородок, Она улыбалась и хмурилась, поворачивалась то так, то эдак, чтобы получше разглядеть себя. Больше всего ей понравились собственные волосы — локоны медового цвета, обычно заплетенные в длинную толстую косу. Сняв передник и бросив его на скамью под окном, она стала разглядывать свою фигуру, которая показалась ей чересчур уж тонкой, высоко подпоясанное, запачканное мукой платье из кисеи болталось в талии. Прихватив платье пальцами, Джессика убрала назад лишнюю ткань — так было значительно лучше. В памяти всплыла встреча с Перри Уайльдом на Шип-стрит. «Интересно, — подумала Джессика, — заметил ли он, какая я хорошенькая? «
Что за мысли вдруг посетили ее? Мать-настоятельница была права: праздность — орудие дьявола, ей следует вернуться к работе.
Она потянулась за передником, когда услышала цокот лошадиных копыт на камнях подъезда. Сердце сжалось в груди. Возможно, это приехал с визитом тот милый мистер Уайльд или же друг, узнавший от него о том, что она возвратилась в Хокс-хилл. От волнения у нее похолодело в животе. Вобрав в легкие побольше воздуха, как перед прыжком в воду, она решительно открыла дверь и вышла на крыльцо.
При виде лошади и всадника она ощутила неосознанную тревогу. Человек на лошади выглядел так, будто он украл благородное животное — черного жеребца с блестящей шерстью, развевающейся гривой и мощными мышцами, перекатывающимися под кожей при каждом движении. Небрежно одетый, небритый, растрепанный мужчина сутулился в седле. Однако больше всего Джессику встревожило напряженное выражение его лица и насупленные брови. Определенно, он прибыл в Хокс-хилл не с дружеским визитом.
Внезапная догадка мелькнула в мозгу: он, должно быть, один из тех цыган, которые до приезда монахинь жили в заброшенном доме и оставили после себя жуткую грязь. «Жулики и бродяги» — так назвала их сестра Долорес. Джозеф предупреждал, что они могут вернуться, и посоветовал, как с ними обращаться. Она должна дать ему отпор.
Развернувшись на каблуках, Джессика бросила в дом, схватила старое короткоствольное ружье, заранее заряженное, стоявшее за дверью. Теперь она должна лицом к лицу встретить непрошеного гостя. Ружье конечно, ни на что не годилось, оно могло лишь напугать — не более того, да она и не собиралась нацеливать его на кого бы то ни было. В случае нежелательного поворота событий ей следовало выстрелить в воздух, призывая на помощь Джозефа.
Незнакомец натянул поводья, остановив жеребца. Он и не думал спешиться, в расслабленной позе восседая в седле и смотря на девушку прищуренными глазами. Взгляд был явно враждебным и выжидающим: так смотрит волк на кролика, который вдруг встал у него на пути.
Молчание нарушил незнакомец.
— Я поклялся никогда не приезжать сюда, — неожиданно заявил он, — но любопытство оказалось сильнее меня, любопытство и непреодолимое стремление приветствовать моих новых арендаторов.
Она не сразу поняла, о чем он говорил. Ее обескуражила насмешка, прозвучавшая в словах незнакомца и издевательский тон высказывания. По выражению его лица и дерзкому изгибу губ она догадалась, что он сердит, даже очень, но почему, она не знала. Она ничем не провинилась — это он вторгся в чужой дом. Он наклонился в седле и нагло ей улыбнулся.
— Разве мой поверенный ничего не сказал вам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143