Услышав, как треснула ткань, девушка почувствовала удовлетворение. Она брезгливо отбросила чулок и подошла к высокому псише.
Из зеркала на Габриель смотрела девушка, ничем не отличавшаяся от тех, которых она видела в salons Парижа. Это так несправедливо. Она изо всех сил старалась быть настоящей женщиной. Лорд Лэнсинг не мог ни к чему придраться. Ну почему англичанину так трудно угодить? Габриель уверяла себя, что ей все равно.
«Неужели только Лэнсинг пробуждает в тебе женственность?» И что, черт побери, он хотел этим сказать? Она ведь женщина, разве нет? Он что, не видит, что у нее есть грудь и длинные волосы?
Девушка в зеркале провела руками по груди, встряхнула гривой длинных кос. Волосы заструились по плечам роскошным водопадом. Англичанин ослеп, зло подумала Габриель. Она была уверена, что ничем не отличается от остальных представительниц своего пола. Или, возможно, быть женщиной означает гораздо больше, чем она может себе представить? Габриель всегда подозревала об этом. Она подумала о Луизе Пельтье, и ей тут же вспомнились слова англичанина: «Вот женщина, которая знает, что такое быть женщиной».
Габриель снова уверила себя, что ей все равно. Она сожалела, что вообще решила выдавать себя за ту, кем ей не дано быть. С этой мыслью девушка легла в постель и в перерывах между приступами рыданий убеждала себя, что ее вполне устраивает то, какая она – впрочем, Габи не могла бы вразумительно объяснить, какая же она на самом деле.
Прошло довольно много времени, прежде чем Габриель услышала, что англичанин ходит по своей комнате. Когда герцог отпустил камердинера, девушка шевельнулась и приподнялась на локтях. Спустя несколько секунд в ее дверь постучали.
– Габриель?
У нее екнуло сердце.
– Габриель? – его голос стал громче и настойчивее.
После минутного молчания Габриель услышала, как англичанин тихо выругался по ту сторону двери.
Очевидно, сегодня наступила одна из тех ночей, которых ждала Габриель, одна из тех ночей, когда герцог уходил на свои тайные встречи. Но если раньше англичанин делал все тайком, теперь он с таким шумом метался по комнате, словно хотел поднять мертвого. Он злился, и, поняв это, Габриель улыбнулась.
Она выждала добрых полчаса после того, как услышала в коридоре громкие шаги англичанина. Только тогда девушка решилась пошевелиться. За несколько минут она нарядилась в мужскую одежду и намотала на плечо веревку. Хотя Габриель дрожала от волнения, словно осиновый листок, она не смогла сдержать улыбки, когда увидела свое отражение в зеркале. Это была та Габриель де Бриенн, которую она знала. Девушка пожалела, что ее сейчас не видит англичанин. «Женщина, – фыркнула Габриель. – Я покажу ему женщину». И одну за другой потушила все свечи.
На всякий случай Габриель проверила обе двери своей комнаты. Ее, как всегда, заперли на ночь. Девушка крадучись подошла к окну, перелезла через подоконник и осторожно ступила на узкий каменный выступ, который, как она заранее выяснила, опоясывал западную стену. По неудачному стечению обстоятельств или намеренно Габриель поселили в комнату, окна которой выходили во внутренний двор. Необходимо было добраться до одной из башен, чтобы перебросить веревку на внешнюю сторону стены. Мелкими шагами, крепко прижавшись спиной к стене, Габриель добралась до западной башни. Далеко внизу в неверном свете двух смоляных факелов девушка с трудом разглядела темные силуэты людей, ходивших по внутреннему двору замка. Несколько минут Габриель стояла не шевелясь. Но никто из стражей и не подумал взглянуть на отвесные стены.
Тяжелее всего Габи пришлось, когда она стала спускаться вниз по зубчатым стенам башни. Она всегда была проворной, как обезьянка, но то ли ребра еще как следует не зажили, то ли пассивный образ жизни леди сделал ее слабой, как котенок. Повиснув на веревке, Габриель почувствовала, как напряглась каждая мышца, каждая косточка в ее теле. Габриель была не уверена, что, спустившись вниз, на скалы, она сможет потом вернуться обратно. Осознав, что ей нужно потренироваться, девушка ограничилась тем, что повисела немного в воздухе, опираясь ногами о стену.
В последующие несколько недель Габриель видела англичанина не дольше нескольких минут в день. Он вставал с рассветом и редко возвращался до того, как она ложилась спать. Лорд Лэнсинг извиняющимся тоном объяснял, что у герцога обширные имения и что большую часть дня он проводит, навещая арендаторов и наблюдая за осуществлением некоторых проектов экспериментального характера.
Такое положение дел полностью устраивало Габриель. Она стремилась к обществу англичанина ничуть не больше, чем он к ее. И если Бетси и слуги Данрадена (настроенные очень романтично) были немного разочарованы отсутствием у их господина привязанности к молодой жене, саму Габриель это чрезвычайно радовало. Единственный минус был в том, что герцог перестал проводить ночи за пределами замка.
Неизвестно по какой причине таинственные ночные прогулки англичанина совсем прекратились, и Габриель поняли, что уже не стоит ждать, что он соизволит уйти на ночь из дому. Поскольку девушка ясно понимала, что никогда не выберется за стены замка, если не будет ежедневно подвергать свое тело каким-нибудь интенсивным испытаниям, она решила, что теперь ее очередь бродить по ночам. Англичанин не подозревал о намерениях пленницы, и она неделями тренировалась до изнеможения. Постепенно к Габриель вернулись былая сила и ловкость. Ее беспокоило только одно обстоятельство: на ладонях начали появляться свежие мозоли. В светлое время суток девушка из осторожности старалась прятать руки, а ночью добросовестно смазывала их чудодейственной мазью Бетси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128