ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
В каком-нибудь кафе, чтобы вы не смогли ограбить меня или, того хуже, пристрелить. Я-то прекрасно знаю цену этим маркам…
— Скажите, а как они к вам попали? — Мужчина на другом конце провода явно нервничал и не мог скрыть этого.
— Я купила их сегодня утром у одного человека. Думаю, вы знаете, о ком идет речь. — Она уже и сама не знала, зачем сказала это.
— Я понял вас, — проговорил мужчина упавшим голосом. — Хорошо, сами назначайте место и время встречи.
— Только прибавьте к сумме, указанной в объявлении, еще один ноль. Видите, я не слишком корыстна. Договорились?
— Да вы с ума сошли! — вскричал мужчина.
— Тогда я найду другого покупателя, это не проблема, — чуть дрогнувшим голосом проговорила Наталия, чувствуя, как тридцать миллионов, превратившись в три, а потом и просто в ноль, ускользают из ее рук. Черт дернул ее за язык!
— Подождите… — Он выдержал паузу, наверно обдумывая ситуацию, а потом сказал:
— Хорошо. Я согласен. Завтра: где и когда?
— В «Ласточкином гнезде», в десять. Я буду в белом вязаном жилете и черных брюках. Учтите, я приду не одна.
А назавтра в «Ласточкином гнезде» она за пять минут поправила свои финансовые дела, обогатившись на тридцать миллионов, которые для скромной учительницы музыки показались колоссальной суммой.
Низенький лысоватый человечек в песочного цвета куртке и светлых брюках подошел к ней и купил альбом с марками. Они обменялись свертками прямо за высоким столиком, на котором ничего, кроме чашки с горячим кофе, не было. Наталия быстро, как только могла, пересчитывала сотенные, а мужчина Дрожащими руками пролистывал альбом. Не сказав друг другу ни слова, они разошлись, с тем чтобы потом никогда не встретиться. Он ушел первым. Наталия взяла себе большое пирожное, допила кофе и сразу же после кафе зашла в обменный пункт и обменяла рубли на доллары.
Вернувшись домой, она сначала долго сидела в кресле, пытаясь осмыслить случившееся, а потом решила понежиться в ванне. В час дня к ней должен был прийти ученик. Ну и пусть приходит. Что с того, что у нее появились деньги? Она не намерена ничего менять в своей жизни. Как работала в музыкальной школе, как подрабатывала частными уроками, так пускай все и остается. Другое дело — найти этому всему объяснение. Сколько ни пыталась она понять, что же такое с ней происходит, ничего, кроме уникальности ее личности, в голову не шло. Может, именно таким образом и проявляется заложенный в ней талант. Она не стала ни известной пианисткой, как мечтала, ни музыкальным критиком, ни композитором. Закончив музыкальное училище, она с треском провалилась в консерватории на композиторское — никому не понравились ее сочинения в стиле блюз — и решила больше счастья не пытать, а, устроившись в музыкальную школу, добросовестно обучать детей музыке. Решить — это одно. А привести это решение в исполнение — другое. После первого же месяца работы она разочаровалась в своей специальности. Объяснять по несколько раз на день одно и то же оказалось наитоскливейшим занятием. Она изо всех сил старалась не заснуть на уроке музыкальной литературы, который часто проходил в кабинете звукозаписи, где стояли старенький проигрыватель и магнитофон, на которых и прослушивались музыкальные произведения. Слушая какую-нибудь оперу или симфонию, Наталия откровенно скучала и не могла дождаться конца урока. В душе она так и осталась ученицей. Другое дело, что надо было постоянно делать вид, что ты старше их (в смысле детей), что ты преподаватель и что тебе надлежит вести себя достойно и не расслабляться на занятиях. Что нельзя, к примеру, присаживаться на стол (даже когда очень хочется), носить короткие юбки и декольтированные кофточки, сосать конфеты или грызть семечки во время занятий, чертыхаться и допускать панибратства по отношению к ученикам. Чтобы хотя бы внешне соответствовать образу строгой и принципиальной учительницы, Наталии, вчерашней выпускнице музыкального училища, склонной к свободной импровизации жизни вообще и внутренне достаточно раскованной в силу свойств своей натуры, пришлось сшить несколько строгих костюмов, пересмотреть прическу (поменять распущенные волосы на заколотую на затылке, сложенную втрое косу) и даже изменить лексику. Таким образом, будучи на протяжении всего рабочего дня искусственно созданной благообразной Наталией Валерьевной Ореховой, преподавательницей общего фортепиано, сольфеджио и музыкальной литературы, затянутой в строгие удлиненные одежды и держащей голову с высокой прической прямо, чтобы не слетели стильные очки в тончайшей золоченой оправе и с простыми стеклами и ставящей двойки с легкостью Иуды, Наталия, оказавшись вне стен ненавистной ей музыкальной школы, превращалась совершенно в другого человека. Едва перейдя на другую сторону улицы, стараясь не оглядываться на старинный особнячок муз-школы, она моментально вынимала из прически все шпильки, и ее волосы платиновой с золотистым блеском волной рассыпались по спине и плечам. Расстегнув возле самого горла тугие перламутровые пуговицы, она обнажала грудь почти до середины и наслаждалась тем, как ветерок (если, разумеется, позволяла погода) озорно играет кружевом блузки, ласково касаясь нежной кожи. Оказавшись дома, она первым делом переодевалась в джинсы или шорты, легкие хлопковые брюки или пижамные шелковые шаровары, просторные яркие футболки, бросалась на кровать и приходила в себя после муторного, однообразного в череде последовательных действий дня. Потом ужинала либо в одиночестве, либо приглашала к себе кого-нибудь из поклонников — бывшего однокурсника, пианиста Рафа Нудиева, преподающего общее фортепиано в хоровой студии, или Сашку Иванова, бизнесмена, занимавшегося перепродажей французских куропаток.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
1 2 3 4 5 6 7
— Скажите, а как они к вам попали? — Мужчина на другом конце провода явно нервничал и не мог скрыть этого.
— Я купила их сегодня утром у одного человека. Думаю, вы знаете, о ком идет речь. — Она уже и сама не знала, зачем сказала это.
— Я понял вас, — проговорил мужчина упавшим голосом. — Хорошо, сами назначайте место и время встречи.
— Только прибавьте к сумме, указанной в объявлении, еще один ноль. Видите, я не слишком корыстна. Договорились?
— Да вы с ума сошли! — вскричал мужчина.
— Тогда я найду другого покупателя, это не проблема, — чуть дрогнувшим голосом проговорила Наталия, чувствуя, как тридцать миллионов, превратившись в три, а потом и просто в ноль, ускользают из ее рук. Черт дернул ее за язык!
— Подождите… — Он выдержал паузу, наверно обдумывая ситуацию, а потом сказал:
— Хорошо. Я согласен. Завтра: где и когда?
— В «Ласточкином гнезде», в десять. Я буду в белом вязаном жилете и черных брюках. Учтите, я приду не одна.
А назавтра в «Ласточкином гнезде» она за пять минут поправила свои финансовые дела, обогатившись на тридцать миллионов, которые для скромной учительницы музыки показались колоссальной суммой.
Низенький лысоватый человечек в песочного цвета куртке и светлых брюках подошел к ней и купил альбом с марками. Они обменялись свертками прямо за высоким столиком, на котором ничего, кроме чашки с горячим кофе, не было. Наталия быстро, как только могла, пересчитывала сотенные, а мужчина Дрожащими руками пролистывал альбом. Не сказав друг другу ни слова, они разошлись, с тем чтобы потом никогда не встретиться. Он ушел первым. Наталия взяла себе большое пирожное, допила кофе и сразу же после кафе зашла в обменный пункт и обменяла рубли на доллары.
Вернувшись домой, она сначала долго сидела в кресле, пытаясь осмыслить случившееся, а потом решила понежиться в ванне. В час дня к ней должен был прийти ученик. Ну и пусть приходит. Что с того, что у нее появились деньги? Она не намерена ничего менять в своей жизни. Как работала в музыкальной школе, как подрабатывала частными уроками, так пускай все и остается. Другое дело — найти этому всему объяснение. Сколько ни пыталась она понять, что же такое с ней происходит, ничего, кроме уникальности ее личности, в голову не шло. Может, именно таким образом и проявляется заложенный в ней талант. Она не стала ни известной пианисткой, как мечтала, ни музыкальным критиком, ни композитором. Закончив музыкальное училище, она с треском провалилась в консерватории на композиторское — никому не понравились ее сочинения в стиле блюз — и решила больше счастья не пытать, а, устроившись в музыкальную школу, добросовестно обучать детей музыке. Решить — это одно. А привести это решение в исполнение — другое. После первого же месяца работы она разочаровалась в своей специальности. Объяснять по несколько раз на день одно и то же оказалось наитоскливейшим занятием. Она изо всех сил старалась не заснуть на уроке музыкальной литературы, который часто проходил в кабинете звукозаписи, где стояли старенький проигрыватель и магнитофон, на которых и прослушивались музыкальные произведения. Слушая какую-нибудь оперу или симфонию, Наталия откровенно скучала и не могла дождаться конца урока. В душе она так и осталась ученицей. Другое дело, что надо было постоянно делать вид, что ты старше их (в смысле детей), что ты преподаватель и что тебе надлежит вести себя достойно и не расслабляться на занятиях. Что нельзя, к примеру, присаживаться на стол (даже когда очень хочется), носить короткие юбки и декольтированные кофточки, сосать конфеты или грызть семечки во время занятий, чертыхаться и допускать панибратства по отношению к ученикам. Чтобы хотя бы внешне соответствовать образу строгой и принципиальной учительницы, Наталии, вчерашней выпускнице музыкального училища, склонной к свободной импровизации жизни вообще и внутренне достаточно раскованной в силу свойств своей натуры, пришлось сшить несколько строгих костюмов, пересмотреть прическу (поменять распущенные волосы на заколотую на затылке, сложенную втрое косу) и даже изменить лексику. Таким образом, будучи на протяжении всего рабочего дня искусственно созданной благообразной Наталией Валерьевной Ореховой, преподавательницей общего фортепиано, сольфеджио и музыкальной литературы, затянутой в строгие удлиненные одежды и держащей голову с высокой прической прямо, чтобы не слетели стильные очки в тончайшей золоченой оправе и с простыми стеклами и ставящей двойки с легкостью Иуды, Наталия, оказавшись вне стен ненавистной ей музыкальной школы, превращалась совершенно в другого человека. Едва перейдя на другую сторону улицы, стараясь не оглядываться на старинный особнячок муз-школы, она моментально вынимала из прически все шпильки, и ее волосы платиновой с золотистым блеском волной рассыпались по спине и плечам. Расстегнув возле самого горла тугие перламутровые пуговицы, она обнажала грудь почти до середины и наслаждалась тем, как ветерок (если, разумеется, позволяла погода) озорно играет кружевом блузки, ласково касаясь нежной кожи. Оказавшись дома, она первым делом переодевалась в джинсы или шорты, легкие хлопковые брюки или пижамные шелковые шаровары, просторные яркие футболки, бросалась на кровать и приходила в себя после муторного, однообразного в череде последовательных действий дня. Потом ужинала либо в одиночестве, либо приглашала к себе кого-нибудь из поклонников — бывшего однокурсника, пианиста Рафа Нудиева, преподающего общее фортепиано в хоровой студии, или Сашку Иванова, бизнесмена, занимавшегося перепродажей французских куропаток.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
1 2 3 4 5 6 7