– Я ненавижу тебя! – вскричала Мики, пытаясь высвободиться.
– Ты уже говорила мне это. Не нужно повторять...
Его рот полностью накрыл ее, лишая дыхания. Его руки обхватили ее талию. Мики таяла от его прикосновений. У нее на глазах выступили слезы от сознания собственного бессилия, но она, быстро моргая, смогла с ними справиться. Этот отвратительный повеса сумел воспользоваться ее беззащитностью.
Неужели ей придется нести на себе еще один крест? Неужели она будет всю жизнь вспоминать, как не смогла справиться с желаниями плоти и с влечением к человеку, который не испытывал к ней ничего, кроме животной похоти? Кейл знал, что действует на нее магнетически. Он играл на ее чувственности, чтобы сломить ее дух и утвердить свое мужское превосходство. Черт бы его побрал, его сердце сделано из гранита, и оно не знает сострадания. Он видит в ней вызов – и ничего больше. Для него она что-то вроде мустанга, на которого надо накинуть лассо и повалить на землю, чтобы потом обернуть вокруг его ног веревку.
Когда его руки соскользнули к ее ногам и оторвали ее от земли, Мики не могла найти в себе сил для протеста. Она приносит эту жертву для того, чтобы вернуть коня, сказала она себе. Но глубоко в душе Мики знала, что это не вся правда. Она презирала Кейла за то, что тот забрал коня, понимая, как много тот для нее значит и как сильно она зависит от его резвости на гонках за землей. Тем не менее когда Кейл касался ее или когда она глядела в его глубокие серебристые глаза, Мики чувствовала то же совершенно необъяснимое желание, которое испытала вчера.
Когда Кейл опустил ее на землю около своей койки, он увидел на ее безупречно красивом лице самые разные, сменяющие друг друга противоречивые чувства. Мики хотела ненавидеть его – его тело, душу, голову, но она, так же как и он, была захвачена чем-то могучим, что лишало ее действия всякой логики. Они могли ругаться, осыпать друг друга оскорблениями, но, как только тела их соприкасались, гордость и негодование забывались, оставляя место лишь страсти, что испытывали оба.
Кейл с удивлением отметил, что его пальцы дрожат. Такого с ним не было даже тогда, когда ему угрожал смертью Морган Хагерти. Кейл никак не мог расстегнуть пуговицы рубашки Мики. Это было подобно медленной добыче бесценного сокровища, столь хрупкого, что оно могло разрушиться от одного неловкого движения.
Когда платье, наконец, упало, голодный взгляд Кейла прошелся по алебастровой коже и высоко вздымающейся груди. Это тело было столь совершенным, столь изысканным, что его загорелые мозолистые руки казались на его фоне совершенно неуместными.
Глядя, как она реагирует на его осторожные прикосновения, он сам ощутил бурно растущую страсть, всепожирающее желание не испытанных ранее ощущений. Он-то думал, что пережил с этой девушкой самое сильное из возможных наслаждений и что больше ничего подобного не сможет повториться. Теперь понял, что ошибся. Их предыдущая встреча была только пробным камнем. Чувства предыдущего дня были слишком просты, сейчас же он испытывал к этой девушке нечто большее. Это было не просто плотское желание. Ему казалось, что Мики захватила часть его сердца. И он хотел вновь обрести свою целостность.
Кейл провел ладонью по животу Мики и опустил большие пальцы на пики ее груди. Как контрастировали их тела! Ее – мягкое, словно бархат, его же – твердое, как гранит. Неповторимое сочетание женской мягкости и суровой мужской силы.
Умелые ласки Кейла заставили Мики невольно выгнуться. Из ее полуоткрытых губ вырвался стон. Тело Кейла содрогалось от желания. Он хотел заставить эту изящную нимфу испытать волшебные радости любви. Он хотел... нет, ему было нужно видеть эффект от своих прикосновений, знать, что ее ненависть к нему только внешняя.
Руки Кейла скользнули к поясу, чтобы освободить ее бедра от одежды. Стон сорвался с губ Мики, когда она почувствовала, как его смелые руки исследуют рельеф ее тела. Она закрыла глаза, чтобы отдать себя во власть сладким мучениям, которым Кейл подверг ее, чтобы преодолеть последнюю линию ее обороны.
– Посмотри на меня, Ки, – потребовал Кейл срывающимся шепотом. – Я хочу, чтобы ты поняла, что я не только беру, но и дарю удовольствие.
Длинные ресницы Мики затрепетали, она чувствовала себя словно околдованной. Его опытные руки начали свой медленный, восхитительный путь вниз, и она ощутила кожей магию его прикосновений. Когда ее одежда легла бесформенной кучкой у ног, Кейл начал бережно водить руками взад и вперед, пытаясь отыскать каждую чувствительную зону ее тела.
Больше насмешливых искр не было в его серебристых глазах. Исчезла и дразнящая улыбка, что так выводила ее из себя. Этот непонятный, временами сильно раздражающий ее человек сейчас относился к ней благоговейно, как к самому бесценному своему владению.
Для своего массивного сложения Кейл был невероятно нежен и терпелив. Как это удивительно, подумала Мики, глядя в его твердо очерченное лицо. И она поняла, что действительно любит его.
Она знала, что эти мгновения не могут длиться вечно. Скоро все их волшебство пройдет. Да, она поступает глупо, позволяя себе влюбляться в этого бродягу все сильнее, хотя у них не может быть никакого будущего, – но она была не в состоянии прислушиваться к доводам разума во время его восхитительных ласк и поцелуев, зажигающих ее тело.
Когда Кейл наклонился, чтобы коснуться своими чувственными губами ее груди, Мики сжала его плечи. Все куда-то поплыло. Голова закружилась, и ей пришлось обхватить его сильное тело. Но это не помогло. Мир вокруг кружил все быстрей и быстрей, подобно карусели, у которой отказало управление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122