Розалин тонула в море поцелуев Доминика, то падая в бездну, то воспаряя к небесам с каждым новым столкновением их разгоряченных тел. Они уже ни о чем не думали, целиком отдавшись любовной страсти. Доминик все стремительнее возносил их обоих за облака, туда, где сверкают яркие звезды. И когда он достиг вершины, его затуманенное страстью сознание молнией пронзила мысль о том, что он пожертвовал частицей самого себя, рискнув познакомить эту девственницу с истинной страстью. Но мир казался ему в этот миг прекрасным, и он не пожалел о содеянном и перестал думать о будущем.Ногти Розалин впились ему в спину, ее тело отвечало его движениям, и перед тем, как умереть сладкой мгновенной смертью, он почувствовал на губах вкус коньяка. На гребне высочайшего наслаждения Доминик, казалось, растворился в Розалин. Чувства переполняли его, подобно нарастающей музыке, и внезапно изверглись огненной лавой.Содрогаясь в экстазе, он сжал Розалин так крепко, словно хотел умереть в ее объятиях. Их сердца бились в унисон, они парили над миром, утратив способность что-либо осознавать.Когда Доминик ослабил объятия, на глаза Розалин навернулись восторженные слезы. Умиротворенная, она испытывала желание прикасаться к нему и ласкать в ответ на его ласки, трогать сильное тело, подарившее ей подлинное счастье. И когда он откатился на бок, Розалин слегка приподнялась на локте и с неподдельным интересом стала изучать его обнаженное тело. Дотронувшись кончиками пальцев до его подбородка, провела ими по шее, обвела соски на его груди и искренне удивилась, когда Доминик рассмеялся.— Какая ты, оказывается, ненасытная! — воскликнул он, глядя в ее наивные глаза. — И любопытная!На ее щеках вспыхнул румянец, но рука продолжала скользить ниже по его животу.— Память о свидании с кугуаром или гризли? — дотронувшись до шрама на его боку, поинтересовалась Розалин.— Нет, мою лошадь хотели съесть волки, а я им помешал! — ответил Доминик.— А откуда этот шрам? — Она коснулась пальчиком его правого бедра.— Это след от зубов голодной пумы. Она пригласила меня на обед, но я, как ты догадываешься, отклонил ее приглашение.Розалин хихикнула и провела ладонью по его левому бедру.— А это?— Память об одном бандите! — с ненавистью в голосе ответил Доминик.— А он за это поплатился?— Лучше тебе ничего не знать.Он был, пожалуй, прав. Розалин видела, как Доминик расправился с Джеффри, дерзнувшим наброситься на него с кулаками. Страшно было даже представить, что он сделал с обидчиком, занесшим над ним нож.Розалин примялась покрывать его грудь и бока легкими, как прикосновение бабочки, поцелуями, и Доминик потерял интерес к разговору. Розалин действовала наивно, но, как ни странно, ее пылкие ласки возбудили его в мгновение ока. Доминику казалось, что он исчерпав свой пыл, предаваясь любви с игривой колдуньей, но ее чары вновь зажгли в нем огонь. Неостывшие воспоминания об их бурных сладостных забавах подлили масла в это пламя, и оно охватило Доминика, как лесной пожар.Ее нежные руки ласкали его, мягкие губы прикасались к груди, возбуждая и вынуждая стонать от нарастающего вожделения. Он позволил Розалин вести любовную прелюдию, что было не в его правилах. Обычно он солировал в этой песне страсти до конца и, взяв заключительный аккорд, уходил со сцены. Но сейчас он лежал в объятиях ее бархатных рук, наслаждаясь их лаской, и вздрагивал от легких прикосновений теплых губ. Это блаженное состояние заставило его забыть о благоразумии, хотя ему и пора было спросить себя, почему он не торопится покинуть эту спальню.Когда жар охватил его с головы до ног и стало уже невозможно сдерживать всепоглощающее желание, грозящее лишить Доминика остатков разума, он подчинился дикой страсти. Словно голодный тигр, Доминик набросился на Розалин и, перевернув ее на спину, приподнялся на локтях. В его изумрудных глазах она прочла непоколебимое намерение овладеть ею и затаила дыхание. Оказывается, ее прикосновения воздействовали на этого самолюбивого и сильного самца. Его мускулистое тело и длинные стройные ноги лишили ее рассудка, а любовные ласки дарили неземные ощущения. Розалин неудержимо потянуло в пучину наслаждения, и она позволила Доминику увлечь ее туда. Их тела сомкнулись, и они предались первобытной чувственной игре.Когда усталая Розалин заснула, Доминик потихоньку начал одеваться. Но его так и подмывало обернуться и полюбоваться спящей в серебристом лунном свете красавицей. Он нагнулся и прикрыл обнаженные плечи Розалин атласным покрывалом.Она пошевелилась и во сие потянулась к подушке, на которой недавно покоилась его голова. Ей снилось, что Доминик ее обнимает и вот-вот унесет, словно коршун, в облака, где они будут долго парить на крыльях любви, то стремительно взмывая к звездам, то падая вниз с головокружительной высоты…Собрав всю свою волю, Доминик отвернулся от женщины, только что предававшейся бурной страсти в его объятиях. Ему потребовалось мужество, чтобы выйти на балкон, а не улечься рядом с Розалин и сладко уснуть. Но меньше всего ему хотелось быть застигнутым в ее постели. И потому Доминик поспешно перелез через перила балкона и спустился по резному столбу на газон. Обри Дюбуа непременно застрелил бы его, не дав вымолвить ли слова в оправдание, застань он его здесь.— Проклятие! — пробурчал себе под нос Доминик, сунув руки в карманы и ускоряя шаг.Лишив Розалин невинности, он навлек на себя серьезные неприятности. Но Бог свидетель, перед ней невозможно устоять! Их потянуло друг к другу с первой же встречи, и это влечение, вспыхнувшее яркой молнией, охватило обоих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97